Библиотека в кармане -русские авторы

         

Валентинов Альберт - Микки


Альберт Валентинов
Микки
- Бол-ван! - потеряв самообладание, изо всей силы рявкнул Платон, и
оконные стекла задребезжали, в микроскопе что-то тренькнуло, а пробирки в
штативе отозвались жалобным колокольным перезвоном. - Хватит! Чтобы я
больше слова об этом не слышал.
- Почему? - удивился Микки.
Над дверями лабораторий горят предостерегающие транспаранты: "Не
шуметь! Идет опыт". Платон сорвался, и вот результат: жидкость в пробирках
дрогнула, нарушилось неустойчивое химическое равновесие, и ядра атомов
нуклеиновой кислоты снова прочно закрыты для посторонних веществ. Пропали
впустую трое суток, в течение которых пробирки с кислотой облучали мощной
ионизирующей струей, расшатывая прочные внутримолекулярные связи. Придется
начинать сначала, и все из-за этого болтуна Микки.
- Почему? - снова спросил Микки.
Платон мысленно застонал. С каким бы удовольствием дал ему по башке, но
бесполезно: не поймет.
- Потому что ты просто не представляешь, чего просишь.
Микки упрямо замотал головой. Этот жест, как и все прочие, он перенял
от людей.
- Отлично представляю. Я хочу любви.
Михаил и Евген, работающие за соседними столами, поползли на пол, а
Рита, тарировавшая раствор, откровенно хихикнула и спряталась за
бюретками.
Хохотали не над Микки. Это Платон сразу понял. Багровый от ярости, он
вскочил на ноги, и стул с визгом проехался по паркету. Впрочем, Платон тут
же пришел в себя. Человек не имеет права злиться на робота: всегда виноват
создатель, а не машина. Но... на Микки нельзя было не злиться. Он как
Буратино из детской книжки. Щуплое тельце в красном комбинезончике, щуплые
ручки и ножки. Голова-бочонок в дурацком колпаке с бубенчиками, весело
поблескивают бусинки-индикаторы. А вместо носа лабораторные шутники
приделали кенотрон от древнего радиоприемника. И это забавное
недоразумение требует любви!
- Вот что, - сказал Платон, придвигая стул обратно и садясь на него
верхом, - я понял, в чем дело: ты просто взбесился от скуки. Тебе нечего
делать, ты не загружен. С сегодняшнего дня я запрягаю тебя в работу.
Последняя фраза прозвучала весьма внушительно, тем более что
предназначалась не только Для Микки. Платон не знал, как правильно
сказать: "запрягаю" или "впрягаю". Черт знает, из каких глубин пришел этот
термин и каково, собственно, было его первоначальное значение?
- Я не могу работать, - печально сказал Микки, покачивая головой, и
получилось очень смешно, потому что интонация уморительно не
соответствовала забавному облику, а звон колокольчиков еще сильнее
подчеркивал это несоответствие. - Я не создан для работы. Я создан для
развлечения. Когда человек расстроен, утомлен, когда не ладится опыт и
пробирки так и норовят выскользнуть из пальцев, достаточно взглянуть на
меня, и невольно улыбнешься. Потом вы говорите: "Микки, анекдот", и я
выдаю анекдот каждый раз новый, а вернее, очень старый, потому что новые
анекдоты вы сами рассказываете друг другу. Впрочем, неважно. На эмоции
влияет не только качество информации, но и манера ее преподнесения. А
потом вы уходите и запираете дверь, и Рита уходит, а я остаюсь один до
утра.
- И что же ты делаешь здесь по ночам, Микки? - ухмыляясь, спросил
Евген.
Микки старательно пожал плечами: на очевидный вопрос полагается
пожимать плечами. И как всегда, вышло смешно, но сейчас никто не
расхохотался, даже Рита.
- Я сажусь на пол, подключаюсь к розетке и читаю книги.
Платон снова смутился. Это была его идея - робот-посмешище. Когда Микки
объяснял свое назн





Содержание раздела