Валентинов Андрей - Око Силы 3
АНДРЕЙ ВАЛЕНТИНОВ
НЕСУЩИЙ СВЕТ
1. АМНЕЗИЯ
Горячий воздух струился над недвижным морем, серая дымка заволакивала горизонт, но город был уже виден. Огромный, белый, он спускался с неровной гряды поросших тусклой зеленью холмов и сбегал к еле заметной кромке берега, утыкаясь в огромные волнорезы, в темные громады доков и бесчисленные причалы, над которыми горбились уродливые силуэты подъемных кранов. Город, казалось, дышал: еле заметный вначале, ровный гул усиливался с каждой минутой, и уже можно было различить в нем несмолкаемую перекличку пароходных гудков и резкий вой портовой сирены.
- Марсель, мистер Косухин.
Степа Косухин, не оглядываясь на соседа - высокого толстого англичанина, так и просившегося на агитационный плакат, посвященный разоблачению происков мирового империализма, - кивнул, затем достал пачку нестерпимо дорогих папирос, купленных в буфете, и с отвращением закурил. Папиросы Степе не нравились.
Он заплатил бы втрое дороже за хорошо знакомые ему "Атаман" или "Дюшес" и даже за пачку обыкновенной пайковой махорки. Но махорки в буфете не оказалось, равно как и всего прочего: на борту "Маргариты" такого не курили.
Курильщики могли выбирать между дюжиной сортов дорогих толстенных сигар и не менее дорогими папиросами, которые приходилось брать за неимением прочего. Степа злился.
Проклятый беляк, зануда, интеллигент и недобитая контра Ростислав Арцеулов, покупая ему билет на "Маргариту", подсунул красному командиру Косухину изрядную свинью. На сам пароход жаловаться не приходилось: он был хоть и не нов, но красив, быстроходен, содержался командой в изрядной чистоте и вдобавок шел строго по расписанию.
Все б ничего, но интеллигент Арцеулов, вероятно из звериной злобы к пролетариату и его достойному представителю - члену РКП(б) с 1917 года Косухину, приобрел Степе билет не в демократическом и общедоступном третьем классе, не в респектабельно-буржуазном втором и даже не в откровенно буржуйском первом. Недобитый колчаковец купил билет в классе "люкс". В горячке сборов Степа, простая душа, не обратил на эти тонкости внимания, но вскоре понял, во что втравил его контуженный белогвардеец.
Не успел Степа вступить на борт "Маргариты" и предъявить билет, как его приветствовал лично капитан - настоящий морской волк из детской книжки: старый, с седыми усами и в ослепительно белом кителе. Косухин вначале испугался, решив, что британское правительство передумало отпускать его из пределов Англо-Индийской империи.
Но все оказалось проще: капитан приветствовал своего уважаемого пассажира "мистера Косухина" на борту "Маргариты". Дабы Степа ничего не спутал, молодой офицер в таком же белом кителе поспешил изложить сказанное капитаном на вполне приличном русском языке.
Косухин пробормотал: "Сэнкью", - и попытался исчезнуть в глубине корабельных лабиринтов, но не тут-то было. Тот же молодой офицер вручил "мистеру Косухину" большую корзину, из которой нагло выглядывала бутылка буржуйского вина "Шампанское" и большой букет отчаянно пахнущих цветов.
Это оказалось подарком от пароходной компании, полагавшимся пассажиру класса "люкс". Даже после этого Степу не отпустили, а отвели в его каюту, которая оказалась целой квартирой из двух помещений с роскошной мебелью, персидским ковром и даже канарейкой в клетке. Корабельный лакей, которого, как выяснилось, здесь называли "стюард", показал ему апартаменты и на ломаном русском языке предложил канарейку убрать и заменить попугаем. Тут уж Косухин не выдержал и потребовал оставить в покое канарейку, а заодн
