Библиотека в кармане -русские авторы

         

Вандерер Дмитрий - Братство Бродячих Собак


ВАНДЕРЕР ДМИТРИЙ
  
  
  
БРАТСТВО БРОДЯЧИХ СОБАК.
  
   Где-то есть люди для которых есть день и есть ночь.
   Где-то есть люди у которых есть сын и есть дочь.
   Где-то есть люди для которых теорема верна.
   Но кто-то станет стеной, а кто-то плечом
под которым дрогнет стена.
  
В. Цой
  
1
  
   Среди большинства необразованных людей бытует такое мнение, что во время падения с большой высоты перед человеческим взором проходит вся предыдущая жизнь, проплывают памятные события и идет прочий перепросмотр. Человек, мол, сожалеет о грехах своих, тоскует о не содеянном и так далее.

Следует отметить, что это полная чушь. С точки зрения элементарной логики чушь. Чушь и потому, что предсмертное падение для всякого человека явление новое, а о смерти он, как и всякий порядочный человек, ни черта не знает; и потому, что падение это, для большинства психически здоровых собратьев, явление неожиданное (очень уж трудно вот так сходу перестроиться, сориентироваться, напрячься-напыжиться, и броситься вспоминать все свое предыдущее житие)... да и падают-то люди, как правило, с невеликой высоты, не с Марса и не с Луны даже, а попробуй-ка ты прокрути перед собой целые годы никчемного своего существования за те несколько секунд, которые необходимы, дабы достигнуть асфальта с расстояния пятнадцатого или даже двадцатого этажа.

Так что не хватает времени ни на какое внятное вспоминание. Очень уж долгая это штука, долгая и запутанная - жизнь.
   И он, тот кто летел теперь навстречу земле, сам несколько раз - просто от безделья - заглядывал в сознание таких вот людей, по различной надобности валившихся с высоты, и мог с уверенностью заявить, что никаких таких особенных мыслей и возвышенных покаяний в их разуме не светилось. Там вообще не было ничего связного, кроме одного единственного, растянутого, в зависимости от высоты, вопля - от односложного "Аааа!" до свидетельствующего о немалой силе духа и внутренней злости "Твою маааать!".

Верхолаз и альпинист; валящаяся с собственного балкона незадачливая домохозяйка, только что развешивавшая белье и вот уже мчащаяся к матушке земле с намертво зажатой в руке мокрой простыней. Ну и, разумеется, самоубийцы всех мастей. Психопаты-неудачники.
   Как бы то ни было, сам он теперь падал не просто с высоты, а с высоты чудовищной, заоблачной, такой кошмарной, что никакому парашютисту не снилось. Падал, стремился остановить это падение, воспарить и не мог. Но даже перед ним не мелькала сейчас прежняя его жизнь.

Это было бы слишком нелепо - и потому, что (в отличие от обычного человека) ему никакого, даже самого долгого полета не хватило бы на созерцание невероятно длительного прежнего существования, и потому, что умирать он, в отличие от домохозяек с альпинистами, не собирался. Была только злость.

Была обида. Холодная ярость и намерение там, внизу, сотворить что-нибудь такое, чтобы так подло поступивший с ним Большой Зверь понял, какую он совершил ошибку и глупость.
   Разумеется, принято считать, что Большой Зверь не совершает ошибок и уж тем более не делает глупостей, но чем ближе становилась земля, тем меньше уверенности в этом оставалось.
   Наконец полет кончился, он заорал, и со страшной силой, грудью, ребрами, мордой, локтями и вообще всем телом врезался в асфальт.
   Понадобилось некоторое время, чтобы он смог очухаться и прийти в себя. В ушах у него звенело (то ли от удара, то ли от недавнего собственного вопля), все тело саднило так, словно сам Гавриил отхлестал его своими жесткими крыльями. Он





Содержание раздела