Библиотека в кармане -русские авторы

         

Варакин Александр - Писатель


Александр Варакин
Писатель
Уже много-много лет мерещилось ему одно и то же: толпа книголюбов
осаждает магазин подписных изданий, где распределяют подписку на...
скажем, двадцатитомник Егора Голганова. Тома солидные, тяжелые, буквы
золотые, а известность, а слава - баснословные!..
Не подумайте чего такого: славы Голганов жаждал, но славы заслуженной.
Ему не хотелось быть "каким-то там" Голгановым, а настоящим,
непревзойденным, тонким и неповторимым.
Голганов шел к себе такому долго и настырно.
- Ай, какой молодец! - говорили ему с детства. - Писателем станет, -
обращались к родителям.
А Егор сидел на корточках среди игрушек и выдавал строчку за строчкой и
рифму за рифмой. Немного тщеславия Голгановым-старшим, и Егор прослыл бы
вундеркиндом, но этого не произошло, да и слава богу: из вундеркиндов до
сих пор ничего путного не выросло.
- Ай, какой молодец! - продолжала чуть позже учительница начальных
классов, коей достался талантливый Голганов. - Писателем он у нас будет.
Особенно давались Егору изложения и сочинения на вольную тему.
- Прирожденный литератор! - восклицала через несколько лет учительница
русского и литературы. - Гоголь не Гоголь, а Белинский наверняка.
Сочинения Голганова экспонировались на городской выставке в Парке
культуры и отдыха.
- Какой стиль! - сказал однажды (из вежливости) известный поэт
Тутышкин, когда ему на одном из поэтических вечеров навязали тетрадочку с
сочинениями десятиклассника Егора.
Не надо было этого говорить: через несколько зим слово поэта оказалось
решающим, и молодой Голганов начал всерьез творить.
Это произошло на третьем курсе. Желая сделать приятное напарнику по
лабораторным работам, институтский приятель обратил внимание на
неординарность текста и композиционную виртуозность, проявленные
Голгановым при оформлении лабораторных работ. Еще, заметил приятель,
кажется очевидным, что ты не расстаешься с пером и в часы досуга, а
значит, имеешь за душой определенный рукописный материал в смысле
художественного творчества.
И вот тут польщенный Голганов соврал. Да, сказал он, стихи и новеллы
так и сыплются из-под моего пера. В действительности же он до этого дня
ничего в жизни не писал, кроме школьных сочинений. Однако, придя вечером
домой, Егор без труда набросал замысловатую новеллу на четырнадцать
страниц от руки и на другой день небрежно предъявил ее приятелю.
Приятеля новелла настолько потрясла, что Голганов тут же подарил ему ее
насовсем, о чем жалел потом, считая новеллу слабой, каковою она и была.
Больше никогда и никому не делал Егор таких подарков. Даже любимой
девушке Маше он предусмотрительно лишь прочитывал вслух стихи собственного
сочинения.
- Как ты необыкновенно пишешь! - поражалась она, чем окончательно
покоряла его сердце.
После распределения Голганов решил посвятить себя литературе: отработаю
три года, поднакоплю материал, издамся - и пойду в писатели. Заслуженная
слава, книги, творческие встречи, переводы, инсценировки, да мало ли!..
Работа по специальности - Голганов вообще-то инженер - мало привлекала
его, он мечтал лишь о том, как вечером усядется за стол, возьмет шариковую
ручку да чистую тетрадь...
Одного страшился Егор: показать свои творения профессионалу. Уж очень
не хотелось ему испытать разочарование, ибо за несколько лет выработался у
него свой, особый режим, где было место и работе, и отдыху, и творчеству.
Копилась под столом гора тетрадей - тоненьких школьных и общих, в клетку и
в линейку, - исписанных разборчивым





Содержание раздела