Библиотека в кармане -русские авторы

         

Василевич Алена - Как Я Был Доктором


Алена Василевич
Как я был доктором
Перевод с белорусского Б.Бурьяна И В.Машкова
Собираясь на работу, мама повторила ещё раз:
- Вова, ровно в двенадцать часов закапаешь Наташе глаза. Альбуцид в
шкафу.
- А-ай... - готовая вот-вот раскиснуть, сморщилась моя любимая
сестрица.
- Не "ай"! - строго оборвала её мама и в который уже раз напомнила мне:
- Вова, запомни - по две капли в каждый глаз.
Мама знает, кому давать ответственные поручения, но всё-таки не
сдерживается:
- И, пожалуйста, не перепутай ничего.
Сначала я хотел обидеться, да передумал - ведь не девчонка же я на
самом деле, чтобы дуться из-за всякой мелочи. Подумаешь, разные там
напоминания: всё равно ведь мне мама доверила лечить Наташку. Исподтишка
дёрнув сестру за косу, я постарался заверить маму:
- Не волнуйся, мамочка, ровно в два часа я закапаю ей по двенадцать
капель в каждый глаз.
- Я так и знала! Ты уже сейчас, не успела я порог перешагнуть, всё
перепутал... Не по двенадцать капель, а по две! И не в два часа, а в
двенадцать... Да смотри, в школу не опоздай!
- Не опоздаю, мамочка, что ты! Иди на работу, а то сама опоздаешь. Я
уже хорошо запомнил: в двенадцать... по две...
Легонько подталкивая, я проводил маму к двери и выслушал ещё раз, уже
напоследок: "Смотри же, не забудь и ничего не перепутай". Наконец с какой-то
весёлой отчаянностью повернул ключ в замочной скважине.
Заложив руки за спину, я наклонился вперёд и, будто на коньках по льду,
побежал в комнату, где была Натка - моя больная, или пациентка, как говорит
наш сосед, доктор Бобрович.
Натка сидела на диване и, насупившись, листала кипу "Мурзилок".
Собранные за несколько лет журналы были сшиты толстыми нитками: это папа
заставил меня подшить их по годам.
Я посмотрел на Натку: тоже мне грамотейка нашлась! Разрумянилась, и на
голове бант розовый!
Мне никогда ещё не удавалось пройти мимо сестры, чтобы я не дёрнул её
за эти косы.
Так я сделал и на этот раз.
- Пусти, а то как дам!
Хотя Натке идёт всего седьмой год - мне осенью исполнится целых
одиннадцать! - и дома у нас она слывёт ужасной плаксой, "сдачи" давать она
умеет. На нашем дворе её побаиваются все малыши. Так ведь то малыши, а я...
Я выпучил глаза, вытянул вперёд подбородок и уставился на Наташку,
гипнотизируя её. Приближаюсь к ней и шепчу:
- А я тебе закапаю не по две, а по двенадцать капель альбуцида в каждый
глаз! Ага...
И я захохотал тем противным смехом, который мы слышали в театре кукол
на спектакле "РВС" Аркадия Гайдара. Так смеялся махновец.
Я не сразу понял, что больше напугало Натку - мой страшный вид или
двенадцать капель альбуцида, - но только она вдруг пронзительно взвизгнула и
вспрыгнула с ногами на диван.
- Не буду! Не хочу! Я маме всё расскажу, как придёт!..
До маминого прихода было далеко: мама ещё только на улицу успела выйти.
А все эти "не буду" и "не хочу" меня не пугали: я был старшим в доме,
наделённым неограниченной властью.
Чтобы не оглохнуть от визга и плача, я решил перейти к "холодной"
войне.
- Ладно, не хочешь - не будешь, но тогда ослепнешь! - тоном, от
которого, как мне казалось, должна была застыть кровь в жилах, пригрозил я.
Натка сразу притихла и недоверчиво посмотрела на меня, прикусив кончик
указательного пальца. Это могло означать одно из двух: либо она начинает
хитрить, либо и впрямь перепугалась.
Теперь у меня почему-то пропала охота дразнить сестру. Но поскольку я
чувствовал себя хозяином положения, я не мог и не хотел первым начинать
переговоры. Первой должна





Содержание раздела