Василевич Алена - Калиновая Рукавичка
Алена Василевич
Калиновая рукавичка
Перевод с белорусского Б.Бурьяна И В.Машкова
При чём тут рукавичка, если сказка будет о красной калине, о старой
ели-сказочнице, о ветре-бездомнике?
А вот послушай.
Росла на опушке леса калина. Долго была она совсем маленькой и вдруг
как-то незаметно выросла. Зацвела белым цветом, принарядилась - всем
деревьям на удивление и на зависть.
- Ф-фы... Ф-форсуха! - поглядывая на неё, трепетали листвой в овражке
осины. Они всегда были бледные и зелёные, и всегда им было холодно.
- Подумаеш-шь, хочет всех перещеголять, - шептали в досаде хмурые ели.
У них наряд был тёмным, как у монашек, и переговаривались они всегда
шёпотом.
Цепкие колючие дубки, что росли на склоне холма, не жаловали молодую
калину добрым словом потому, что она не обращала на них внимания.
Одна только старая ель-сказочница смотрела на калину-красавицу с
сочувствием и жалостливо кивала мохнатой головой.
- Поцветёт, покрасуется да и завянет. Не она первая, не она последняя.
Гуляет по лесам да по долам ветер... Пробирается сквозь чащу дикий зверь...
Человек бродит... А руки у него не всегда добрые: ломает и крошит всё, что
попадается на пути...
Ель-сказочница прожила долгую жизнь и всякого повидала на своём веку.
Родилась она в этом лесу давным-давно. Ещё до пожара. Тогда жили здесь
и её мать, молодая стройная ель, и бабушка её, такая же, как и она сама
теперь, - согнутая, угрюмая... А потом по лесу пронёсся пожар. Целую неделю
лицом к лицу с пламенем сражался лес. Целую неделю истреблял огонь лесную
чащу. Сгорела тогда её мать, молодая красавица ель, сгорела и старая
бабушка. Погибли все родные и близкие. И соседи все погибли. Каким-то чудом
спаслась в этом аду только она одна - маленькая ёлочка. Пожар опалил и её,
но она всё же выжила. Скривилась, пригнулась, искалеченная, на одну сторону,
но всё-таки выжила!
Прошёл год, а за ним второй, потом ещё год - и показались на пожарище
тоненькие весёлые берёзки, пробился кое-где ельник, пошла всякая лесная
мелкота.
Миновало ещё несколько лет, и большое лесное несчастье, как и всё на
этом свете, стало понемногу забываться.
Вот почему ель-сказочница была самой старой и самой мудрой в этом лесу.
День-деньской покачивалась она и молча присматривалась к окружающей
лесной жизни: как ведут себя и о чём толкуют младшие деревья, про что
распевают птицы, в какие края летает ветер-бездомник... Присматривалась,
прислушивалась и всё приговаривала что-то сама себе, всё шептала что-то...
А ночью, когда в лесу царила тьма, хоть глаз выколи, прилетала к
ели-сказочнице старая сова. Днём она спала, а ночной порой рыскала по лесу,
искала, чем поживиться.
- Это ты, полуночница... - недовольно встречала сову ель. - Не люблю я
твоих жадных глаз... Все вокруг спят, а ты всё шастаешь, всё шастаешь по
лесу. И сон тебя не берёт!
- Я днём отоспалась, - позёвывала сова, - а ночью у меня время охоты:
где глупого сонного зайца схвачу, где на мышиную семью нападу. Ху-ху-ху!
- Злодейка ты!
- Ху-ху-ху! - снова прямо в ухо старой ели смеялась сова. - Зато ты
слишком добрая...
И - мах-мах тяжелыми крыльями - бесшумно исчезала в темноте.
- Полетела, - ворчала вдогонку сове ель-сказочница, напряжённо
прислушиваясь к шорохам в белочкиной избушке.
Белка жила по соседству со старой елью, в уютном осиновом дупле. Была
она озорная и болтливая. Но старая ель уважала белку за трудолюбие и
сноровку.
Всё лето напролёт рыжим огоньком металась белка с дерева на дерево.
Словно иного заняти
