Васильев Владимир - Богу - Богово
ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВ
БОГУ - БОГОВО...
(РУКОПИСЬ, КОТОРОЙ НЕ БЫЛО)
"...Можно много, очень много успеть за миллиард
лет, если не сдаваться и понимать, понимать и не сда-
ваться...
...С тех пор все тянутся передо мной глухие, кривые
окольные тропы..."
А. Стругацкий, Б. Стругацкий.
"За миллиард лет до конца светом
"...Значит, все-таки снова, как и прежде, спасибо
Филу... Это опять было сродни озарению. Или открове-
нию...
...Он повернулся и без колебаний пошлепал по гряз-
ной обочине шоссе... Смутное светлое пятно плаща пос-
тепенно удалялось, уменьшалось, погасли звуки ша-
гов..."
В. Рыбаков. - "Трудно стать Богом"
"Фью-ю-у-у... хлюп-хлюп-хлюп..." - прогудел на пределе
слышимости шальной троллейбус.
"Стало быть, доберется", - с тоскливой заботой подумалось
о Малянове. Заезженным шлягером крутилось:
"И ты с ними, Брут...", и следом: "Друзей моих медлитель-
ный уход той темноте за окнами угоден..." Именно той - за
окнами, а не этой, что внутри, которая рада и звезде на го-
ризонте, и светлячку.
Но до чего же мерзко отдавать этой вонючей темноте дру-
зей!
Ведь друзей теряешь не в разлуке и не в смерти, хотя
тосклива разлука и непроглядна смерть; друзья умирают в ду-
ше. Когда вбегаешь в тайное тайных ее, где всегда обитал
друг, и видишь пустоту: сквозняк гоняет пыльные шарики и
скребет заскорузлым мусором по шершавому облезлому полу... И
гаснет лампада. И хочется напиться до полного вырубона, од-
нако ты никогда не уважал этот способ локального интеллекту-
ального самоубийства. Ты всегда лечил свою душу работой. А
ведь именно работать тебе и не дают... Но не на того нарва-
лись!..
"Нейтринное сканирование", - сказал Митька. Недурно. На
уровне слабых взаимодействий вполне может быть. Только похо-
же, что он в своей божьерабской гордыне полагает, будто
именно ему позволили додуматься до этой гипотезы, но обнаро-
довать ее запретили. А тут этот бес Вечеровский попутал,
заставил расколоться. Теперь будет трястись и раскаиваться и
любую напасть воспринимать как божью кару за ослушание. У
жены сердце прихватит, сыну нос расквасят или ребра пересчи-
тают - все кара.
Бедный Митька! Как можно так жить?! Неужели он не видит,
что, несмотря на его примерное рабство, об него по-прежнему
вытирают ноги. И именно благодаря рабству: вытягивается он
по струнке или извивается, аки червь, - один хрен "кто-то
топчет его сапогами..."
Нет, конечно, видит и даже приводит в доказательство то-
го, что его шпыняют не за науку его, не за прозрение М-по-
лостей звездных, а за помыслы высокие, за чрезмерную этич-
ность целей, червю непозволительную, за потуги уподобиться
Богу духом своим. А тот - хрен потусветный, терпеть не может
конкуренции и тычет незадачливых соискателей божьей степени
в дерьмо их собственного мира.
Неужели можно не замечать юродивости, пародийности этой
картины мира? А ведь именно к ней приводят высокоумные маля-
новские измышления.
Порыв холодного ветра швырнул на незащищенную лысину (эф-
фектный результат одного из экспериментов по контакту с Ми-
розданием) пригоршню мерзких капель...
"Плевок господень", - поежившись, усмехнулся Вечеровский
и вытащил из кармана замурзанного плаща лыжную шапочку с на-
шитым поверх полиэтиленовым пакетом. Натянул ее на лысину.
"Гондон с крылышками... Уху-ху-ху..." - заухал он филином
в темноту, представив себя со стороны. Формулировочка, ко-
нечно, не его. Не так воспитан. Но смачно. Хранит "геенна"
носителей фольклора...
Не понравился я Малянову, -
