Венус Георгий Давыдович - Война И Люди (Семнадцать Месяцев С Дроздовцами)
Георгий Давыдович Венус
(1898-1939).
ВОЙНА И ЛЮДИ
Семнадцать месяцев с дроздовцами
Роман
ЧАСТЬ I
(июнь 1919 - ноябрь 1919)
...Прошло еще несколько дней. На северную окраину Харькова со стороны
Сумского шоссе налетели казаки, обошедшие расположение красных. Потом
казаки вновь скрылись, и несколько дней в городе было тихо.
Но вот пали Изюм и Змиев. Над городом появились аэропланы белых.
Бесконечные обозы потянулись по улицам.
11-го июня обозы запрудили все переулки. 12-го под утро, когда под
Харьковом загудела артиллерия, они метнулись к северу, а к полудню того же
дня в Харьков вошли "добровольцы".
ВЫСТУПЛЕНИЕ ИЗ ХАРЬКОВА
- И повезло же вам, прапорщик!
- А в чем?
- В том, что вы не попали в офицерскую роту, в наш, так сказать,
дисциплинарный...
Мой отделенный, прапорщик Дябин, быстро докуривал.
- Сейчас двинемся... Увидите, как через день гнать их будем. Эхма!..
Поддавай пару!..
Два батальона 2-го офицерского имени генерала Дроздовского полка
выступали из Харькова.
Я был зачислен в 4-й взвод 4-й роты, которой командовал капитан
Иванов, немолодой офицер с холеной черной бородкой. Когда, прибыв в роту, я
думал подойти к нему и представиться, мой взводный, поручик Барабаш, меня
остановил:
- Прапорщик, забудьте, что вы офицер. У нас чужими руками жар не
загребают. Повоюйте-ка на положении рядового. Потом иначе говорить будем. А
пока идите и прочистите винтовку.
Кажется, я даже вспыхнул:
- Мне, поручик, напоминать об этом не нужно.
Я подошел к козлам, поднял винтовку и вынул затвор.
Затвор блестел.
В 4-м взводе на положении рядовых было, кроме меня, еще несколько
вновь поступивших офицеров. Мы еще не имели права носить форму Дроздовского
полка - малиновые бархатные погоны и фуражку с малиновой же тульей и белым
околышем; старые офицеры, особенно Румынского похода, нас как-то не
замечали, и мы чувствовали себя не совсем на месте. В казарме мы жались
возле стен. Играли в углах в карты. Но вот игральные карты легли на самое
дно вещевых мешков. На выбеленных стенах остались надписи. Всякие. От
лирических до трехэтажных...
- Молодэньки яки!..- вздыхала у ворот женщина в рыжем платочке.- А яки
с их...
Дальше мы не слыхали. Батальоны грянули песню.
* * *
...Над городом палило солнце.
- Скорей бы в вагоны. Жарко!..- терял терпение прапорщик Дябин.
Прапорщик Морозов, мой сосед в строю, вытирал с лица черный от грязи
пот.
- Ну и солнце, господи! - И вдруг, улыбаясь, он поднял лицо кверху.
Прапорщик Морозов, студент Харьковского университета, призванный во
время войны, поступил в Дроздовский полк тоже только в Харькове. У него
были голубые глаза, на которых тяжелыми складками лежали густые русые
брови. Под тяжестью этих бровей глаза его казались глубокими и суровыми. Но
теперь, когда, улыбаясь, он поднял их на окна, сплошь усеянные любопытными,
они стали вдруг большими и восторженными.
-- Коля, пиши!..- Его провожала жена.- Коля, милый...-- Она приколола
к его фуражке белую розу.- Милый... Мой милый воин! - Потом, отойдя на
несколько шагов, остановилась, любовно оглядывая его с головы до тяжелых
солдатских сапог.- Возьмите, прапорщик, и вы... Пожалуйста! - уже мне
сказала она, протягивая вторую розу.
Я воткнул розу в ствол винтовки.
- Смир-р-на! - скомандовал вдруг капитан Иванов, сразу же оборвав наши
разговоры.- На пле-чо! Шагом марш!
Первыми от нас отскочили мальчишки, за три дня расплодившиеся продавцы
цветов. Жена прапорщика Морозова замахала платком. Побежала за взводом.
"Ура",-
