Вершинин Лев - Дархай
Лев ВЕРШИНИН
ДАРХАЙ
ХРОНИКИ НЕ ПРАВИЛЬНОГО ЗАВТРА
НЕСКОЛЬКО ОТРЫВКОВ ИЗ "ОБЩИХ РАССУЖДЕНИЙ"
(Вместо пролога)
Никто не хочет умирать. Мысль банальна, как и тот грустный факт, что рано
или поздно каждому приходится с нею смириться. В конце концов, умирают все.
Умирают вожди и подданные, рокеры и брокеры, бюро - и демократы... Умирают
даже те, кого при жизни признали бессмертными.
Кстати, о бессмертных. Вряд ли кто-нибудь помнит точно, сколько вообще
было римских пап. Однако известно, что к концу XXII века пап с именем Бенедикт
насчитывалось ровно двадцать семь. В тихой тенистой аллее Скорбящих на
задворках Ватикана каждый желающий может увидеть строгую черную плиту,
информирующую о кончине Бенедикта XXVII в завидном возрасте восьмидесяти
девяти лет. Но это не правда. Не огорчайся, дорогой читатель! - папа Бенедикт
Двадцать Седьмой все еще жив и шлет тебе свой привет...
Да-да, я живу; более того, никогда еще я не чувствовал себя так свежо и
бодро, хотя мой врач, магистр Джанбатиста ди Монтекассино - этакий чудак! -
продолжает пичкать меня психотропными средствами. Хотел бы я видеть лицо
почтенного магистра (кстати, сейчас он увлекается дархайской медициной), узнай
он, что его пилюли из кожуры неведомого мне плода ла я выплевываю в унитаз. В
моем возрасте не стоит оригинальничать.
...У меня богатая библиотека, беленький пони, замечательная капелла.
Авиньон-7 весьма мил, и мне здесь хорошо, правда, скучновато. В старости время
тянется долго. Вот поэтому, когда Иоанн-Павел Пятый - пусть будет ему земля
пухом! - упек меня сюда, приписав шизофрению, я наконец-то начал всерьез
размышлять о Боге.
Можно долго спорить о том, прав или не прав был Лхасско-Тегеранский
(Объединительный) Вселенский собор, но, как бы там ни было, а я целых
восемнадцать лет был и папой римским, и всеми пятью патриархами, и
далай-ламой, и верховным имамом-муфтием, а некоторые называли меня даже
Великим Мгангой. Господу это, видимо, нравилось, ну и я был не против. Короче
говоря, все были довольны, пока в моем кабинете не появилось несколько
пустяковых сувениров. Так, стереокарточки: Моисей с Фатимой Мухаммедовной на
пляже в Варне, сам Мухаммед, слегка подвыпивший, Иисус в момент освобождения
из-под стражи в зале суда, старина Гаутама и аятолла Хомейни. Правда,
последнее стерео без дарственной надписи. Ну и что? В конце концов, каждый
волен сам выбирать себе друзей, не так ли? А мой конклав - или, если угодно,
кагал - прицепился именно к этому.
Но я, кажется, заболтался...
Уют и одиночество навевают порою весьма любопытные мысли. Умному человеку
всегда интересно смотреть со стороны, как две сверхдержавы пыжатся и тужатся,
стараясь обогнать друг дружку. Но наступает момент, когда смотреть становится
страшновато. Мой приятель Соломон говаривал: "Все пройдет". Но покойному сыну
дяди Давида было легко рассуждать. А я старый человек и помню время, когда
каждый день мог оказаться последним для всех сразу. Когда Конфедерация
пригласила меня отслужить молебен на учениях "Армагеддон", я знал о так
называемом "паранормальном" оружии столько же, сколько и ты, читатель. Магистр
Монтекассино, кстати, утверждает, что именно тогда я и свихнулся. Чушь
собачья! Подумаешь, распылили планетную системку. Все равно она, кажется, была
необитаемой. Но моим прихожанам это почему-то подействовало на нервы. А ведь
там была слабенькая учебная установка...
Человек создан так, что даже на краю пропасти он снимает квартирку,
обставляет ее по разумению
