Библиотека в кармане -русские авторы

         

Вершинин Лев - От Героев Былых Времен


Лев Вершинин
От героев былых времен...
Еще года два назад никто в Антверпене не поверил бы, что Виллем ван
Моондооте может оказаться в столь глупой ситуации, да еще и по собственной
вине. В темной и сырой камере, сидя на охапке прелой соломы, ван Моондооте
еще и еще раз перебирал в уме события последних дней, пытаясь понять, что
же привело его сюда, а поняв - рассчитать путь к спасению. Он умел
рассчитывать и прежде никогда не ошибался в расчетах. Когда после смерти
отца юный Виллем продал небольшую, но приносящую надежный доход сапожную
мастерскую и вложил деньги половинным паем в старую скрипучую копу, друзья
отца покачали головами. А прав оказался он: цены на корицу и индиго росли,
португальцы завязли в дрязгах и не могли конкурировать на морях. Гульден
шел к гульдену, корабль к кораблю, пока англичане не начали шкодить на
морских путях. Компаньоны уговаривали минхеера Виллема не делать
глупостей, но в дураках оказались сами: компания "Новый Антверпен"
прогорела, однако ван Моондооте к ней никакого отношения уже не имел.
Единственное, что весьма раздражало его, как и каждого делового человека,
кроме, понятно, оружейников, - это война, даже из-за таких высоких
материй, как кровь Христова и свобода воли. Война опрокидывала всяческие
прогнозы. Пожар на льежских складах в дни очередных беспорядков превратил
Виллема ван Моондооте в банкрота. А поскольку виновниками пожара были
кальвинисты, с них и надлежало получить должок.
За два года деятельности на новом для себя поприще ван Моондооте почти
восстановил утраченные было позиции. В последней, роковой, комбинации он,
как обычно, нанизывал звено на звено, тщательно учитывая все возможные
последствия. Но, видимо, одно из звеньев оказалось слабым, цепочка
распалась, и минхеер Виллем оказался на соломенной подстилке в подвале
Святой Инквизиции. Где же была ошибка? С каждой минутой ван Моондооте
убеждался: его погубила сама сумма гонорара; иной ответ просто не приходил
на ум. Отцы-инквизиторы в своей ярой борьбе с тлетворным учением
"женевского папы" Кальвина нашли разумное и вполне коммерческое решение
вопроса: за изобличение еретика - половина имущества верному сыну Церкви,
ставшему перстом указующим.
Как всякий добрый католик, минхеер Виллем не мог остаться в стороне от
богоугодного начинания отцов-доминиканцев, что и позволило ему выплатить
долги и заложить основу нового дела. И вот - камера. Лишь на исходе пятого
дня полутьмы и одиночества ван Моондооте понял все. Не следовало указывать
на Клауса Михельбухеля. Как ни близок, а все-таки локоть. Даже за треть
половинной доли такого состояния Инквизиция угробит своего преданного
слугу.
Когда минхеер Виллем осознал это, он еще больше возненавидел
кальвинистов и впервые плохо подумал о Святом Трибунале. Но, уяснив
причину своего несчастья, он не стал предаваться отчаянию - всякий имевший
дело с морской торговлей знает, что отчаяние не окупается. Напротив, мысль
стала еще точнее, и путь на свободу, кажется, обнаружился. Ненадежный,
смутный, как и все в этом подвале. Но единственный. Минхеер ван Моондооте
забарабанил в дверь и попросил стражника пригласить в камеру отца
Агустина.
Из всех слушателей Высокого Трибунала патер Агустин заслуживал
наибольшего доверия. Во всяком случае десятка полтора выгодных операций,
проведенных ван Моондооте, курировал именно он и как партнер оставил самое
благоприятное впечатление. Быстро поцеловав худощавую цепкую лапку,
минхеер Виллем открыл свое сердце, не утаи





Содержание раздела