Визбор Юрий - Подарок
Юрий Визбор
ПОДАРОК
Началась эта история давно, с первых туристских походов, где мы все
подружились с Ниной Налимовой. Училась она на географическом факультете,
была яростным поклонником туризма и большим любителем песен. В августе 1952
года Нина уехала по распределению работать учительницей в удмуртское село.
А мы продолжали учиться. Писала нам Нина коротко и редко. Но в январе, во
время школьных каникул, она приехала на три дня в Москву. Прибежала в
институт, ворвалась в читальный зал -здравствуйте, мальчишки! Аспирант,
сидевший за ближним столом, недовольно поднял очки - в читальном зале
разговаривают шепотом! Мы вышли в вестибюль. Нина о чем-то рассказывала, а
мы стояли, переминаясь с ноги на ногу, то и дело поглядывала, а мы стояли,
переминаясь с ноги на ногу, то и дело поглядывая на часы, и вяло
поддерживали разговор: была сессия, и на следующий день предстоял экзамен.
Нина уехала, сессия прошла, а вот неприятный осадок остался. Мы сами
дивились - как это мы, друзья Нины, могли так сухо отнестись к человеку, у
которого, наверное, много наболело на сердце, который ждал, что встреча с
нами принесет ему радость. Нам было стыдно за себя. И вот в первый день
студенческих каникул родилась идея - поехать к Нине. Поехать, не давая
предварительной телеграммы, не спрашивая разрешения. Мы знали почтовый
адрес и помнили, что 28 января - день ее рождения. Сложили стипендии,
собрали рюкзаки и поехали.
Дорогой долго ломали голову над тем, что подарить Нине, и наконец в
холодном тамбуре поезда придумали свой подарок. На вторую ночь приехали в
Сарапул. Утром вверх по Каме уходил трактор с санями.
...Перед нами в зимнем тумане расстилается бескрайняя снеговая степь.
Низко висит в небе угрюмое замороженное солнце, и кажется, что свет идет не
от него, а просто от неба. В стороне от оврага, у старой занесенной снегом
мельницы стоит одинокое дерево. Растопырило ветки и стоит. По широкой
зимней колее переваливается трактор с санями. За санями бежим мы, чтобы
согреться. Люди в санях едут в тулупах, в валенках, а мы в лыжных
ботиночках, семеним, толкаемся, смеемся - всячески стараемся согреться. И
людям это не смешно, они понимают, что иначе нельзя. Когда бежать
надоедает, мы садимся в сани, накрываемся вытащенными одеялами и поем
песни. К вечеру приехали в большое село. Осмотрелись - пустырь, амбар,
завьюженный снегом забор с надписью "Не курить!" да спуск к реке. Редкие
прохожие. До показанной нам избы мы добрели уже в сумерках. Низкие окна
смотрели в островерхие придорожные сугробы, и над трубой стлался дымок. Мы
оставили во дворе лыжи, тщательно отряхнули смерзшимся веником снег с
ботинок.
- Ну? - вполголоса спросил Володя. Максим о косяк двери потушил
папиросу, сунул окурок в карман и шепнул: "Давай!". Володя громко постучал.
Дверь открыла старуха со строгим лицом.
- Вы к кому?
Володя шмыгнул носом и сказал:
- Мы туристы из Ижевска. Можно у вас переночевать?
Тут он не выдержал и хихикнул. Старуха замахала руками и чуть было не
выгнала нас. Но вдруг широко открылась дверь - в полосе света стояла Нинка.
Она глянула заспанными глазами в темноту и сказала:
- Товарищи, у меня можно будет устроиться, проходите.
Мы стояли в темноте и смотрели. Свет пробивал ее русые волосы, оседал в
ворсинках коричневого свитера и бросал длинные черные тени от небольших
валенок. Володя надвинул шапку на глаза и вошел в комнату. Он вертел в
руках варежки, по инерции бормотал:
- Мы туристы из Ижевска...
Нина удивленно под
