Библиотека в кармане -русские авторы

         

Визбор Юрий - Предисловие К Автобиографии По Просьбе Друзей


Предисловие к автобиографии по просьбе друзей
Друзья просили меня рассказать о себе. Предмет этот, столь интересовавший
меня раньше и заставлявший подолгу рассматривать собственные изображения на
бромпортрете и униброме, произведенные фотоаппаратом "Фотокор", и полагать в
тринадцать лет, что и тому времени, когда я стану умирать, будет произведено
лекарство от смерти, а также завязывать в ванной старой наволочкой голову
после мытья- чтобы волосы располагались в том, а не в ином порядке, и изучать
свою улыбку (мой сосед по парте Стасин как-то мимоходом сказал: "Все в тебе
хорошо, Визбор, но вот улыбка у тебя фиговая". Это замечание привело к тому,
что я при встречах с девушками старался быть предельно мрачным), предмет этот,
повторяю, с годами утратил для меня свою привлекательность. Более того, чем
больше я наблюдаю за ним - а наблюдать приходится, никуда от него не денешься,
тем больше мое "альтер эго" критикует, а порой и негодует по поводу внешнего
вида, поступков и душевной слабости описываемого предмета. Однако, если друзья
сочли необходимым попросить меня рассказать о себе, я это сделаю, так как
весьма их уважаю.
Я родился 20 июня 1934 года в Москве, в родильном доме им. Крупской, что
на Миусах. Моя двадцатилетняя к тому времени матушка Мария Шевченко была
привезена в Москву из Краснодара молодым, вспыльчивым и ревнивым командиром,
бывшим моряком, устремившимся в 1917 году из благообразной Литвы в Россию,
Юзефом Визборасом. (В России непонятное для пролетариата "ас" было отброшено,
и отец мой стал просто Визбором.) Отец получил назначение в Сталинабад, с ним
отправилась туда и матушка. За два месяца до моего рождения отец получил пулю
из "маузера" в спину, в миллиметре от позвоночника. Мы вернулись в Москву, и
вот тут-то я как раз и родился.
Отец был неплохим художником - писал маслом картины в консервативном
реалистическом стиле. Учил он рисовать и меня. До сих пор в нашем старом
разваливающемся доме в Краснодаре висит на стене "ковер" - картина, написанная
отцом, в которой и я подмалевывал хвост собаки и травку. Впрочем, это я знаю
только по рассказам. Первое воспоминание солнце в комнате, портупея отца с
наганом, лежащая на столе, крашеные доски чисто вымытого пола с солнечным
пятном на них; отец в белой майке стоит спиной ко мне и что-то говорит
матушке, стоящей в дверях. Кажется, это был выходной день (понятия
"воскресенье" в те годы не существовало). Я помню, как арестовывали отца,
помню и мамин крик. В 1958 году мой отец Визбор Иосиф Иванович был посмертно
реабилитирован.
После многих мытарств мама (по образованию фельдшерица) отправилась вместе
со мной Хабаровск на заработки. Я помню дальневосточные поезда, Байкал, лед и
торосы на Амуре, розовые дымы над вокзалом, кинофильм "Лунный камень", арак, в
котором мы жили, с дверью, обитой войлоком, с длинным полутемным коридором и
общей кухней с бесконечными керосинками. Потом мы, кажется так и не
разбогатев, вернулись в Москву. Мы жили в небольшом двухэтажном доме парке у
академии имени Жуковского. Шла война. В башнях этого петровского замка были
установлены скорострельные зенитные пушки, охранявшие Центральный аэродром:
при каждом немецком налете ,а нас сыпались осколки. Потом мы переехали на
Сретенку, в Панкратьевский переулок. Мама уже училась в медицинском институте,
болела сыпным тифом и возвратным тифом, но осталась жива. Я ходил в школу -
сначала на улицу Мархлевского, затем в Уланский переулок. Учились мы в третью
смену, за





Содержание раздела