Вишняков Михаил - Забайкальские Болтомохи
Михаил Вишняков
Забайкальские болтомохи
Михаил Евсеевич Вишняков родился в 1945 году в Читинской области.
Автор двенадцати книг стихотворений, изданных в Иркутске и Москве. Известен
также как публицист, переводчик "Слова о полку Игореве", поэт-песенник,
прозаик. Член союза писателей России.
Живет в Чите. Работает пресс-секретарем губернатора Читинской области.
Откуда пошли забайкальские болтомохи
Жил-был в Чите, в главном городе Забайкалья, поэт Михаил Вишняков.
Умный не умник, дурной не дурак, в общем, как все поэты в России - неделю
стихи пишут, в субботу в баню ходят, отмываются, в воскресенье деньги за
стихи получают. Нагребут тысяч в мешок, домой несут. А в том мешке дырка
есть; пока доберутся до квартиры, деньги-то пачка за пачкой порастеряются.
За такое растяпство поэты своих жен ругают: почему иголку не купили, дырку
не зашили? Жены поэтические встают в оборонительную диспозицию и
возмущаются:
- писаки! А вы на иголку заработали?
В общем, дожил тот поэт Вишняков до сорока лет. Стихов много написал,
семь штук книжек издал, а на иголку так и не заработал. Загорюнился,
очкастый, голову повесил. Да нет, не в петлю веревочную, а на плечо жены.
Та и сказала:
- Герой ты мой лирический! Не кручинься, не помирай раньше времени, а
купи себе ружье да поезжай в тайгу. Добудь соболя да волка - вот и
разбогатеем.
Недаром же в польском народе говорят: "На красивую жену смотреть
хорошо, с доброй - жить хорошо". Послушался наш Михаил Вишняков доброго
совета. Купил ружье и поехал на промысел в свою родную деревню Сухайку.
Только добрался - маленьким сделался. Идет по улице мимо одной
неказистой избушки, видит: сидит у раскрытого окна шорник и сапожник дед
Миша Заусан, знаменитый болтомошник и балагур.
- Дед, а дед, - обращается малый.
- На кол одет, пенькой подвязан, богу обязан, - отвечает старик, глаз
щурит, солнце ресницами защемляет и нитку тянет из золотого луча.
Присел малец на завалинку, рот раскрыл, смотрит как зачарованный.
Перестал Миша Заусан нитку тянуть, взял сапог, забивает в подошву гвозди
березовые, из чурочки колотые, да поет:
Эх, Семеновна,
с горы катилася,
юбка в клеточку
заворотилася!
Тут давай подходить к Мише Заусану деревенские старики: Илья-кузнец да
Меркуха-конюх, Миша Палка да Ларион-уставщик, да Корней Большой, самый
столетний-престолетний дед в Сухайке. Пришли - расселись. Давай загибать
про конскую масть да нонешнюю власть, про четверть вина да зачем мужику
жена. Загнут в Сухайке - в Шилке распрямить не могут, а в Чите примутся,
только поломают. Пустят завиральню - в Сретенске паром всколыхнется, трос
лопнет.
Чего-чего только не наслушался наш поэт от народных сказителей, от
природных златоустов и памятчиков. Выбрался из деревни, зашел в Шилке на
вокзал, а там сидят на лавках не то лекторы ученые, не то урки заключенные:
языки вытянули и за карманы привязали. Еще в тридцать седьмом году, при
культе личности, привязали им, чтоб лишнего не болтали. С той поры мужики
молчат, только руками маячат: мол, люди добрые, развяжите.
Развязал поэт языки этим молчунам - десять дней и ночей рассказывали
они оч-чень разные истории.
Так и пошло: куда ни поедет Вишняков, везде встретится ему смехотворец
да шутник, балясник да зубоскал, да свистун, да ошаульник добрый. В
охотничьих зимовьях на Чикое и Газимуре, по Нерче и Онону, Хилку и Ингоде
стал собирать поэт блестки словесные, болтомохи интересные.
Собрал - стал печатать в газетах. Народ читает - на ус мотает.
Слава о заба
