Библиотека в кармане -русские авторы

         

Владимиров Виталий - Потерпи До Завтра


Виталий Владимиров
ПОТЕРПИ ДО ЗАВТРА
Ни солнце, ни смерть нельзя
рассматривать в упор.
Франсуа де Ларошфуко
...Низкое красное солнце, оплавляясь, уходило за горизонт, и в
море тонул человек. Закат бледнел и был равнодушно прекрасен.
Волны лениво зализывали белый след корабля. Вокруг было пусто...
Дмитрий, не открывая глаз, пошарил рукой за головой, нащупал
штырек выключателя и надавил на него. Свет не зажегся - слишком
тугой была пружина. Дмитрий сделал усилие и от бело-желтой лам-
почки, стершей картинку с тонущим в море, проснулся окончатель-
но.
В ванной, бреясь, он невольно рассматривал свое лицо в зерка-
ле: спутанные русые, начинающие редеть, волосы, голубые глаза,
круглое лицо, ровный легкий загар.
На кухне, набирая силу паровозного гудка, засвистел чайник.
Дмитрий выключил газ, снял черный круглый свисток с носика, залил
кипятком пакетик чая в большой цветастой чашке с золотистым,
каллиграфически исполненным посвящением: "Дмитрию Павловичу Перову в день
тридцатилетия от коллектива работников магазина No 17."
Из транзисторного радиоприемника, висевшего на стене, лилась
детская песенка "У меня сестренки нет..."
...Незаметно наступала ночь. Черное стало глубоким, а белое
осветилось изнутри. Словно разрезали арбуз - так в воздухе запахло
ночной прохладой. Ласковые руки мамы подоткнули одеяло со всех
сторон и легко коснулись щеки, благославляя сон...
Ни в школе, ни в институте он никогда не был первым, не был и
последним. Толстощекий бутуз, русоволосый мальчик, пухло-губый
подросток - он переходил из детства в отрочество, из отрочества в
юность также незаметно, как из класса в класс, оставаясь для окру-
жающих Димулей, Митей, Димой, Дмитрием и даже Дмитрий Па-
лычем, но не более того. Пожалуй, никто достоверно не знал, какова
же истинная сущность этого человека, внешне напоминающего добро-
душного тюленя. Да и кого это интересовало?
...Баю-баюшки, баю, не ложись-ка на краю... Мамин голос обе-
регал, охранял Димулю от страшного, таинственного "края", от
падения...
"Что мне больше всего запомнилось в школьные годы?" К теме
такого сочинения, заданного на дом, десятиклассники отнеслись рав-
нодушно-скептически. Никто не собирался говорить правду. Все знали
требуемое: написать, главное, без грамматических ошибок, что боль-
ше всего мне за школьные годы запомнились день вступления в пио-
неры и день вступления в комсомол, сбор металлолома и макулатуры
в таких количествах, которые вывели класс на первое место, уча-
стие в школьной олимпиаде и уроки труда.
Обязательно следовало упомянуть уроки немецкого языка, препо-
давательница которого была руководительницей класса.
Дима так и сделал - он всегда поступал, как все. Проверяя ошиб-
ки, перечитывая свое сочинение, написанное короткими стандартны-
ми фразами, как из учебника грамматики начальных классов, он, мо-
жет быть, впервые задумался - а на самом деле, что же замечательного
случилось с ним за десять лет - больше половины его жизни?
Ответ он нашел не сразу. Для этого ему было нужно мужество
сознаться самому себе, что он сторонился своих сверстников, никогда
не играл с ними в салочки, "чижика", "двенадцать палочек" и другие
подвижные игры, не лазал по деревьям и крышам, неохотно ходил на
уроки физкультуры. "Перышко", "пушок" дразнили грузного увальня
Перова одноклассники. Дима обижался - чем же он виноват, что
родился таким? - но в силу своего незлобливого характера огорчался
ненадолго, тем более, что был все-таки в его школьные г





Содержание раздела