Влодавец Леонид - Ломовой Кайф
det_crime Леонид Влодавец Ломовой кайф Судьба играет человеком, а человек сжимает автомат. Примерно так можно сказать про бойца спецподразделения «Мамонт» Юрия Тарана.
Еще несколько дней назад он плутал в пещерах где-то в горах Чечни, рискуя в любую секунду получить пулю в лоб, а теперь ловиткайф в шикарном частном владении на одном из Карибских островов. Да не один, а в обществе двух веселых и очаровательных дамочек.
Только и этот кайф заканчивается стрельбой. На этот раз в затопленных штольнях острова. Но пуля в лоб, что на суше, что под водой, одинаково неприятная штука.
Поэтому если хочешь жить — нападай первым. Что Таран и делает.
ru ru Roland ronaton@gmail.com FB Tools 2005-05-30 84FAB79C-CE71-42A7-A377-942602D53846 1.0 Леонид Влодавец
Ломовой кайф
Часть I. ПУТЕШЕСТВИЕ В ПРЕИСПОДНЮЮ
НА ТРЕТЬЕЙ СТОРОНЕ
— Третий — пошел! — Юрка Таран ощутил крепкий толчок в спину и вывалился из бокового люка «Ан-2». Пять секунд, кольцо! Чпок! Вытяжная «медуза» вынесла основной купол. Хлоп!
Основной раскрылся. До земли сотня — запаски не брали. Полдела, чтоб остаться живым, уже сделано. Теперь самое главное, как говорил Генрих Птицын, «не найти подходящий сук и не сесть на него задницей».
Ну и, конечно, чтобы там, внизу, куда Юрка глядел через инфракрасные очки, не оказалось никого, кто попробовал бы достать парашютистов очередью. По идее там никого и не должно быть, но никто не может дать полной гарантии.
Спереди и внизу в зеленоватом мареве, которое создавали инфракрасные очки, Таран видел два белесых пузырька, медленно плывших над мохнатым склоном поросшей лесом горы, — там, под этими «пузырьками»-куполами, стремились к земле «мамонты»: Топорик и Милка. А вверху и сзади послышался еще один далекий хлопок — это раскрылся «тандем», на котором капитан Ляпунов доставлял к земле человека бывалого, но ни разу с парашютом не прыгавшего.
Кроме того, человек этот не был «мамонтом» и понятия не имел о том, что это за организация. Это, конечно, вносило дополнительную сложность во внутригрупповые отношения. Но покамест надо было думать не о сложностях психологической совместимости, а о том, как нормально приземлиться на маленькую проплешину посреди лесистого склона и удержаться на тридцатиградусном откосе, чтобы не сдуло вниз, в каменистую речушку, с обрыва высотой в полсотни метров.
Для этого надо было пройти совсем низко над краем поляны, как инструктировал Ляпунов, «касаясь пятками верхних листиков», а затем потянуть правую клеванту и приземлиться с отворотом вправо. Причем уже в полуметре от земли отстегнуться от системы.
Юрка, как и вся прочая публика, в ходе подготовки к выполнению задачи успел отработать этот маневр четыре раза. Правда, там, где они проделывали эти кунштюки, не было ни обрыва, ни реки, просто обозначили границу обрыва натянутой веревкой с флажками.
Да и поляна была ровнее, там и пятнадцати градусов уклона не набиралось. Ляпунов, конечно, ворчал, что это отмаз, а не подготовка и надо еще пару недель работать, чтобы быть хоть на полета процентов уверенным, что публика сядет, как надо, при любых наворотах обстановки. Но двух недель Птицын не дал — на подготовку можно было отвести двое суток, не более.
Топорик, планировавший головным, действительно прошел, что называется, впритирку над самыми верхушками. Подтянул правую клеванту, накренил парашют именно так, как надо, тютелька в тютельку, не больше и не меньше, расстегнул систему, выскользнул из ремней парашюта и мягко улегся боком на высокую траву. Следом накатила Милка. Вообще-то многие
