Волков Леонид - Полоса Везения
ВОЛКОВ ЛЕОНИД
ПОЛОСА ВЕЗЕНИЯ
Глава первая.
Если бы затонская газета "Крутые рубежи" публиковала хронику городской культурной жизни, то на её полосах появилось примерно такое сообщение:
"Вчера общественность города тепло проводила в очередной отпуск старшего художника оформительской мастерской Сергея Чурилина. Встреча состоялось в буфете, гостиницы "Затонск", где свежие краски недавно законченной мастером фрески "Рыбачки и краснопёрки" придали особую яркость этому примечательному торжеству".
К сожалению, подобных сообщений газета не печатала. Да и ответственный по культурным вопросам журналист Зацепин находился по заданию редакции в районе. Он опоздал на банкет и не застал ни гостей, ни самого отпускника.
Только двое припозднившихся приятелей художника сидели на стульях у стены, под росписью и разглядывали "Рыбачек". Они увлеченно рассуждали о женском теле, но их разговор, по-своему занимательный, уже не касался темы искусства, а носил весьма личный и даже интимный характер. Да, старуха-уборщица в черном халате, будто мрачная аллегория судьбы, шаркала по залу и стирала грязной тряпкой со столов следы недавнего исторического события.
Утром Сергей, получив отпускные в управлении культуры, вышел из бухгалтерии и в коридоре столкнулся с заведующим.
- Чурилин, ну-ка зайди ко мне, - сказал тот, открывая дверь в кабинет - Значит в отпуск?
- В отпуск. Три года не отдыхал. Пора.
- На юг?
- На юг. У меня там родственники живут. Домик у них, хозяйство. Садик крошечный, зато весь, как беседка, увит виноградом.
Изабелла.
- А, изабелла! - причмокнул губами заведующий и стал смотреть в окно на малоприметный затонский пейзаж.
Возможно заведующий вспоминал о своей молодости. Тогда он, демобилизованный сержант музроты, тоже обосновался в курортном городке. Был он кудряв, строен и голубой смокинг сидел на нем без единой складки.
Солируя на трубе, он подходил к краю эстрады и томная мелодия танго растекалась по аллеям городского парка, плавилась в разогретом, наполненном приторным ароматом цветущей акации воздухе. Он имел большой успех. Его узнавали на улице, курортные дамы буквально вешались на шею, а волоокие, влюбчивые старшеклассницы караулили у выхода.
Потом он кочевал то с одним ансамблем, то с другим, пока судьба не забросила его в этот маленький северный городок, где он тихо доживал до пенсии. От бурной артистической молодости остались у заведующего только привычка завязывать галстук бантом, да носить набекрень шляпу, из-под которой свисали до плеч серые пряди сохранившихся лишь на затылке волос.
По складу души заведующего следовало отнести к мизантропам, хотя такое определение теперь не в ходу. Его память хранила множество кошмарных историй.
Он мог точно назвать дату, когда туземцы съели Кука, рассказать о казни Карла Английского, или поведать о неправедной жизни Ваньки Каина. К людям он относился свысока, но уважал старших по должности. Как раз на днях ожидался приезд областного начальства. По этому случаю все заборы на центральных улицах покрасили голубой краской и снесли несколько ветхих торговых павильонов,
- Транспаранты около универмага повесили? - спросил заведующий.
- Конечно. И панно перед сквером.
- Хорошо, - заведующий снова отвернулся и стал барабанить пальцем по столу, - Слушай, надо надпись на гостинице обновить. Я вчера проходил мимо, буквы совсем выгорели.
Гостиница, построенная в парадном стиле пятидесятых годов, стояла на отшибе. Своим лицевым фасадом она смотрела на
