Волков Леонид - Живые Собаки И Мертвые Львы
ВОЛКОВ ЛЕОНИД
ЖИВЫЕ СОБАКИ И МЕРТВЫЕ ЛЬВЫ
Глава первая.
Снилось Фёдору Гавриловичу Звонарёву, будто ловит он карасей руками в мелком, заросшем водорослями пруду. Рыбы было много и вся крупная. Однако всякий раз, лишь только он запускал пальцы под колючие жабры, карась непостижимым образом усколь-зал.
Фёдор Гаврилович очень волновался во сне. Сердце его тяжело билось и ноги от хо-лодной воды сводила судорога. Разбудил его телефонный звонок. Он снял трубку и услы-шал знакомый напористый женский голос:
– Звонарёв? Извини, если побеспокоила...
"Опять кто-то из наших помер, – окончательно проснулся, он – Вера просто так зво-нить не станет"
Вера, Верунчик, Вероника Борисовна была его давней приятельницей. Настолько давней, что он даже затруднялся конкретно определить их отношения: то ли товарищи по историческому кружку, то ли однокурсники в университете, то ли случайные любовники, а возможно, все эти понятия давно перемешались и превратились в одно – "свои люди".
Конечно, при некотором напряжении, он смог бы извлечь из глубин памяти образ девочки в школьной форме с белым воротничком, или дамы с капризным припудренным лицом. Смелую на слово, компанейскую шатенку, способную разжечь слегка разбавлен-ную алкоголем кровь мужчин чувственным исполнением романса под гитару. Теперь Фё-дор Гаврилович встречался с Вероникой Борисовной, сухой, неприятно наблюдательной старушкой, с жилистой шеей и жёлтыми птичьими глазами – только на похоронах и по-минках.
– Поднимаюсь вчера по эскалатору на Белорусской, – снова заговорила она, – вижу – Ольга. Помнишь толстая такая, из Пушкинского музея. Я её лет десять не встречала.
То-щая стала, как вобла...
– Говори прямо, – сердито перебил Звонарёв, – кто там копыта откинул?
– Копылов скончался. Царство ему небесное!
Вероника Борисовна и сама похоронила троих мужей: мужчин совсем не хилых, жизнеспособных, успешно продвигавшихся по партийной или административной лестни-це, но вдруг покинувших этот праздник жизни, что называется: "не допив своего бокала шампанского". Разумеется патологоанатомы при вскрытии обнаруживали какую-нибудь коварную болезнь, какую-нибудь чисто материалистическую причину.
Однако людям, непосвящённым в тонкости медицины, проще говоря, знакомым и сослуживцам виделась здесь некая таинственная закономерность, чуть ли не саркастическая гримаса судьбы. В конце концов, Вероника Борисовна и сама возможно поверила в этот мистический знак, стала набожной и до мелочей прониклась строгой символикой похоронного ритуала.
– Как это скончался? – переспросил он и сел на постель. – Колька – здоровый мужик и всего лет на семь меня старше.
– Сердце, – вздохнула Вероника Борисовна, – говорят тихо так отошел голубчик, во сне. Совсем не мучился. Отпевание в четыре у Ильи Обыденского на Остоженке.
Похоро-ны шикарные, по высшему разряду. У него последняя жена – фирмачка. Придёшь?
– Легко сказать "Придёшь?". Ты же знаешь наши отношения?
– Знаю, из-за Таньки передрались, будто два петуха, – хихикнула она, – странный вы народ – мужики.
– Нет, это вы странный народ – бабы. Во всем любовную интригу видите. А тут, ми-лая моя, дело весьма серьезное, политическое.
Разговор конечно не телефонный, но при случае я тебе объясню, что за "устрица" Копылов.
– Стыдись, разве он тебе мало доброго сделал? И в кружке с тобой нянчился, и из его мастерской на Арбате ты одно время не вылезал. Забыл?
Сто лет прошло, а ты всё ка-мень за пазухой прячешь. Ох, Звонарёв, не держи зла на сердце. Н
