Воронин Андрей - Последнее Письмо Пижона
А.Воронин
ПОСЛЕДHЕЕ ПИСЬМО ПИЖОHА
Когда мне сказали, что Эдик умер, я, признаться, не поверил. А когда
узнал, что Он покончил жизнь самоубийством, повесившись у себя в спальне,
даже посчитал все розыгрышем, жестоким дурацким розыгрышем, настолько это
было неожиданно и страшно своей необъяснимостью. Я прекрасно знал Эдика, мы
вместе учились в университете, даже имели кое-какие общие интересы. Эдик
всегда был если не душой компании, то уж точно никогда не давал скучать
окружающим. У него всегда находились какие-то идеи, он что-то рассказывал,
расспрашивал, напевал, улыбался. Он не боялся показаться смешным или
глупым. Даже рискну заявить, что у него не было комплексов. Как и особо
близких друзей. Он всем был рад, для всех был нараспашку. а мой взгляд,
излишне беспечен, но мил и беззлобен. Мне на работy позвонила его мать,
сказала, что хочет кое-что отдать, и мы договорились о встрече. Эдикова
мать оказалась очень маленькой и грустной женщиной, а "кое-что" -
дискеткой. Эдик имел дома компьютер, зачем он ему был нужен - загадка, но
он часто говорил, что недавно "апгрейдился", или что достал на днях некую
подержанную звуковую карту. "Совершенно даром! Всего шестьдесят тысяч! у,
посуди, разве она не мила?" И выуживал из своей истертой до полупризрачного
состояния сумки какую-то желтоватую плату, показывал ее со всех сторон,
даже как-то поеживаясь от переполнявшего его удовольствия. И я радовался за
Эдика, надо же, такая вещь и "совершенно даром, всего за шестьдесят тысяч".
Радовался я искренне, глядя на Эдика, нельзя было не радоваться вместе с
ним, счастье исходило от него волнами, как запах дешевого одеколона,
который мы на пару не любили. Вообще говоря, компьютер был и у меня, я
печатал и правил на нем тексты своих статей в "Вечерку". о я всегда
оставался просто пользователем, не знающим хитрых внутренностей сложной
машины. "Й-юзер ты!" - говорил мне Эдик и был, в общем-то, прав. Он редко
бывал неправ.
В полшестого я был уже дома. а дискете оказался архив а в архиве
программа. "Под "Windows", - сказала маленькая Эдикова мать. Из черного
экрана материализовался заголовок "Письмо Последнего Пижона", зазвучала
печальная мелодия из знакомого французского фильма средней руки, медленно
поплыл текст:
"ПОСЛЕДНЕЕ ПИСЬМО ПИЖОНА
Да, я пижон. Люблю дешевые эффекты.
[Несмотря на серьезность момента, я не смог сдержать улыбки. Эдик и тут
остался тем же, что и был - жизнерадостным шутником. Пижоном, как он иногда
себя называл.]
Или любил? Неважно. Для меня. "Последнее Письмо Пижона", как вам это?
Прошу, оцените мои усилия сполна, я потратил на это "Письмо" не так уж мало
своего свободного времени. От чего свободного? От бессмысленной суеты,
закрывающей для большинства из нас стремление к Истине.
[Как, Эдик, и ты на этом свихнулся? Вот уж чего не ожидал от тебя.
Впрочем, я и многого другого не ожидал.]
Кстати, все три слова начинаются с одной буквы. Я вижу в этом перст
судьбы, аукается неполное высшее, три года филфака. Читающий эти строки,
наверное, ждет, что я сейчас буду цитировать великих? е буду! Я попросту не
помню этих цитат, этих слов, что так привлекают среднестатистического
"высоколобого" в разные минуты его жизни.
[Каков эпатаж!]
Та капля смысла, что содержится в них, не имеет к Истине никакого
отношения. Великие потому и считаются вами великими, что их слова содержат
хоть каплю смысла, чем не могут похвастать остальные без малого десять
миллиардов, живших в разное время. Я употребил местоим
