Воронков Дмитрий - Роль
Воронков Дмитрий
РОЛЬ
Плоская крыша завода была длинною почти километр. Внизу некогда находился
цех холодного проката - стальной лист должен был пройти этот путь без
поворотов сквозь валки, постепенно приобретая нужную толщину. По крыше
запросто можно было ездить на мотороллере.
План Левко был прост и остроумен. Завод занимал площадь в несколько
гектаров, был обстроен гаражами и складами, огорожен бетонным забором. На
то, чтобы обойти или объехать сооружение, требовалось не меньше получаса,
и то, если ориентируешься в местной индустриальной географии. А по крыше
на велосипеде Левко преодолевал это расстояние менее чем за минуту,
спускался вниз по пожарной лестнице и спокойно уходил от возможного
преследования.
Весна едва разгулялась, к ночи подморозило, но ветра, к счастью, не было.
Левко похвалил себя за то, что надел шерстяной спортивный костюм и куртку
на меху. Из кожаного рюкзака он достал мягкое верблюжье одеяло и
белоснежную фланелевую тряпицу. Прежде чем расстелить одеяло, Левко
тщательно вымел рубероид подвернувшейся раздерганной метлой.
Щелкнув замками кейса, он оглядел детали боевого арбалета в бархатных
углублениях. Неспешно, с любовью собрал оружие, щелкнул карабинами ремня.
Настелив тряпицу на бортике крыши, лег, взглянул в окуляр оптического
прицела.
Вход в ночной клуб "Вертеп" был ярко освещен. Разухабистая громкая музыка
раздражала, мигающие огоньки балаганной иллюминации отвлекали от дела. Еще
его нервировали снующие у входа левые, неинтересные для Левко люди,
коммерсанты с бандитским рожами, проститутки, дамы полусвета, а более
иных, быки-охранники с мощными затылками и выпученными стеклянными
глазами. Мерс Червонца стоял метрах в двадцати от входа, опершись на его
крышу, курил распухший от своей значимости бык.
Впрочем, злость мешала работе, и Левко, презрительно поморщившись, взял
себя в руки, решив думать о прекрасном. Он, бесшумно вращая никелированную
ручку, натянул тетиву, послюнявив палец, поднял его вверх, чтобы
определить поправку на ветер, тщательно выбрал стрелу. Хрустальные флаконы
с разноцветными ядами покоились в отдельном футляре. Левко выбрал желтый,
извлек притертую пробку и обмакнул наконечник стрелы в маслянистую
жидкость. Капля яда упала на рубероид, расплылась, вычерняя асфальтовую
поверхность.
Вложив стрелу в желоб, Левко отложил оружие и взглянул на часы. Они
показывали без четверти полночь - до закрытия метро время было. Он смежил
веки, помассировал глазные яблоки и принялся ждать.
Илзе Станиславовна Павлова, в девичестве Лейкмане, вышла замуж по любви, и
хотя было это пять лет назад, сумела сберечь сильное чувство. Но теперь
это была не пылкая страсть, а жгучая ненависть.
Когда Павлов не был так богат, он тоже ее любил, но неожиданный успех в
делах изменил его. Тогда он считал ее единственной, гордился ее молодостью
- он был старше на десять лет - и красотой принцессы нездешнего мира. Как
многие уроженки Прибалтики, она была натуральной блондинкой,
доброжелательной, немного флегматичной. У нее были мягкие, почти детские
черты лица, розовые губы и серо-голубые глаза с большими, как это бывает у
людей с плохим зрением, зрачками. Скользящий взгляд этих глаз придавал
лицу выражение аристократической отрешенности.
Павлов вдруг понял в одночасье, что может купить практически любую особу
женского пола, любого возраста, с любой внешностью, и ударился в
необузданный чувственный разгул, не особенно стесняясь бывшей принцессы.
Да и мало что могло привя
