Воскобойников Валерий - Фантасмагории - Жизнь 'ангелов На Кончике Иглы'
Валерий Воскобойников
Фантасмагории: жизнь "Ангелов на кончике иглы"
Последние десятилетия мы были свидетелями того, как в российский
литературный процесс снова и снова возвращались писатели, работавшие в ХХ
веке. Я назову лишь несколько известных имен. Это Замятин, Добычин,
Платонов. И всякий раз наступало новое прочтение и новое узнавание их прозы.
Например, Андрея Платонова открывали дважды, а то и трижды: в начале и конце
60-х и во второй половине 80-х. В этом ряду достойных писателей стоит и Юрий
Дружников со своим романом "Ангелы на кончике иглы", написанным в 70-е годы,
изданным в России в 1991-м и недавно переизданным вновь. И здесь мне
хотелось бы говорить не о метаморфозах романа -- текст остался неизменным,
-- а о метаморфозах его прочтения, о метаморфозах читательского восприятия.
Так постоянно происходит с подлинной литературой: меняется общественная
погода, и книга, хотя и с уважением, но поставленная на полку
интеллектуального, духовного и эстетического резерва, вдруг снова берется в
руки, перечитывается. В ней открывают новые глубинные пласты, и вместе с
этим наступает новая ее актуальность. С книгой Дружникова это происходит
прямо на наших глазах. Роман снова стал отвечать общественным настроениям,
ожиданиям и тревогам, или, точнее, состояние российского общества снова
стало созвучно описанному в романе.
Мне жаль, что за рамками моего текста останутся те качества романа, без
которых существование настоящей прозы невозможно, сколь бы умные мысли автор
не высказывал и какую бы правду-матку не резал. И все же я не могу не
отметить легкость, изящество, артистизм авторского стиля, остроумное и
парадоксальное построение глав, великолепное соединение бюрократического
языка с разговорной стихией. Несмотря на трагизм событий, описываемых
автором, в романе присутствует особый воздух, легкое свежее дыхание
внутренне свободного человека; может быть, благодаря этому, пространство его
небеспросветно, над ним, словно неясное свечение, струится свет надежды.
Генрих Белль однажды сравнил написание романа с постройкой собора, в
котором все его отдельные конструкции, соединяясь, создают единую
многозвучную симфонию. Причем, ни одна подробность не бывает лишней, а все
они, дополняя друг друга, образуют гармоническую модель.
В этой связи интересно взглянуть на главы романа, которые, на первый
взгляд, могут показаться не обязательными, своего рода архитектурными
излишествами. Это -- пространные цитаты из книги маркиза де Кюстина и стихи
Закаморного.
Прошу простить меня за то, что моя цитата из романа, а точнее, из книги
де Кюстина, может показаться излишне длинной, но без нее дальнейший разговор
невозможен.
Какой увидел Россию 30-х годов ХIХ века французский путешественник,
доброжелательностью, сочувствием и одновременно объективностью наблюдений
которого восторгался Герцен:
"Правительство в России живет ложью, ибо и тиран, и раб страшатся
правды. Наши автократы познали силу тирании на своем собственном опыте. Они
хорошо изучили силу деспотизма путем собственного рабства...
Россия -- страна фасадов. Прочтите этикетки -- у них есть цивилизация,
общество, литература, театр, искусство, науки, а на самом деле нет даже
врачей: стоит заболеть, и можете считать себя мертвецом!
Русский двор напоминает театр, в котором актеры заняты исключительно
генеральными репетициями. Никто не знает хорошо своей роли, и день спектакля
никогда не наступает... Актеры и директор бесплодно проводят всю свою жизнь,
п
