Вяземский Юрий Павлович - Прокол
Юрий Вяземский
Прокол
Сзади медленно и тяжело нарастал надсадный, вибрирующий гул, слышались
скрежет металла и громкое, ритмичное чавканье резины. Спереди ползла по
асфальту громадная бесформенная тень, а вместе с ней бесшумно и страшно
надвигалось сверху, снизу, с боков, со всех сторон что-то еще более
громадное и бесформенное, заслонявшее собой свет.
Сергей ехал на велосипеде. Сзади его догонял тяжелый самосвал с
прицепом, а впереди был узкий и длинный тоннель под большим железнодорожным
мостом. Сергей старался проскочить тоннель раньше самосвала.
Он влетел на скорости в его темную прохладную тесноту, которая
постепенно стала заполняться хриплым ревом мотора. Бетонные стены тоннеля в
несколько раз усиливали этот рев, точно хотели оглушить Сергея, вырвать из
седла, бросить на шершавый асфальт под колеса ревущей сзади машины. Сергей
пригнулся к рулю и налег на педали, прорываясь сквозь оглушительный полумрак
навстречу слепящему свету.
Велосипедист выскочил из тоннеля почти одновременно с самосвалом. Тот
обогнал его, обдав жарким чадом из выхлопной трубы, и, надрывно урча, полез
в гору. Сергей перевел дыхание, смахнул рукой пот со лба и, привстав на
педалях, пошел на подъем.
Преодолев его, Сергей съехал на обочину, затормозил, неуклюже сполз с
седла. Ноги у него дрожали от напряжения и почти не сгибались. Сергей
кое-как перебрался вместе с велосипедом через придорожную канаву, бросил
возле нее велосипед, а сам пошел дальше к кустарнику и редким березкам,
узкой полосой тянувшимся вдоль шоссе. Дойдя до них, он лег на пыльную,
выцветшую траву, раскинул руки и закрыл глаза.
Он лежал на солнцепеке и ни о чем не думал. Перед глазами бежали
разноцветные круги, ломило спину, стучало в ушах. Сергей подумал, что ему
приятно ни о чем не думать.
Место, выбранное им для отдыха, было неудачным во всех отношениях,
голым, неуютным. Но Сергея это не смущало. Он не искал удобства и
живописности. Главным для Сергея было то, что у дороги стоял километровый
столб с отметкой 160. А значит, именно здесь надо было делать привал. Так
Сергей решил заранее и не мог изменить своего решения, даже если бы в этом
месте было болото. В таком случае он бы устроился на обочине и отдыхал сидя,
упершись спиной в километровый столб.
На прошлом привале ему повезло. Стодвадцатикилометровый столб, у
которого Сергей мог остановиться, стоял в на редкость живописном месте: на
высоком берегу небольшой, но глубокой реки, защищенной от солнца плотными
кронами деревьев. Сергей искупался, смыл с себя пыль и пот, а затем на
несколько минут спрятался от жары в прохладную, пахучую тень.
Повезло ему и на восьмидесятом километре, где он сделал свой первый
привал. Восьмидесятикилометровый столб стоял в деревне, название которой
Сергей. уже успел забыть. Что-то труднопроизносимое со множеством согласных.
В деревне была столовая, в которой Сергей подкрепился и наполнил горячим
какао флягу, пристегнув ее к велосипедной раме.
Три раза подряд человеку не должно везти.
Следующий привал Сергей решил сделать через тридцать километров. Надо
было сокращать промежуточные дистанции, чтобы не выбиться из сил. Сергей
чувствовал, что они на исходе, а ему еще предстояло проехать около ста
тридцати километров. На такое большое расстояние он еще никогда не ездил,
тем более без предварительной тренировки. Но именно сегодня ему было
необходимо преодолеть триста километров. Иначе он не мог. Он должен был
добраться до цели во что бы то ни стало, в точно назначе
