Библиотека в кармане -русские авторы

         

Галихин Сергей - Прости


Сергей Галихин
Прости?
День был совершенно обычным, не солнечным, не пасмурным, летним днем.
Он как всегда начался, и закончился бы тоже как всегда, если бы не дед.
Дед умирал. Любимый, единственный человек из всех человеков. Таких больше
нет!
И не будет!
А кто о нем знает? Кто вообще его помнит из тех, кто когда-то знал?!
Жил человек и... И скоро его не станет. Семья последнюю неделю почти
безвылазно проводила в больнице, с ним всегда был кто-то рядом. Время от
времени заходили друзья, из тех, кто на всю жизнь. Казалось бы, такое
прошлое...
Страна обязана ему сотнями тысяч жизней своих граждан. А может все так
и должно быть? У деда была такая работа, чтобы никто о нем не знал.
Но сегодня он понял, что этот день последний. Выгнав из палаты всех
"ревунов", дед остался с внуком. С человеком, в которого верил. Верил, как
в себя. Алёшка оправдал доверие деда и вырос достойным продолжателем его
фамилии.
- Всё, Алёшка, время пришло.
- Перестань дед. Какое время?
- То самое. Всю жизнь боялся смерти, а сейчас... Не боюсь. Ты ведь
знаешь, я не сильно верю в загробную жизнь, но... Такой закон природы.
Нет, я, конечно, еще бы пожил лет эдак триста. Но дело не в этом. У меня к
тебе есть просьба.
Вот возьми.
- Что это?
- Завещание. По нему я отдаю тебе почти все так называемые
художественные ценности, которые есть у меня.
- Но дед...
- Ох, Алёшка, вот что я в тебе не люблю, так нетерпеливость! Дай
договорить. Времени-то осталось, быть может, всего чуть-чуть.
- Извини.
Дед замолчал. Ему было трудно вспоминать прошлое. Нет, не всё, а только
то, которое он собирался просить Алёшку исправить.
- В общем, с тридцать седьмого года я подписал много бумаг. Кого-то
посадили, кого-то расстреляли. Это мой крест, и я за всё отвечу. Наверное,
уже скоро. Я не оправдываюсь перед тобой. Нет. Конечно, я виноват. Хотя
мои подписи ничего не меняли. И без них бы обошлись. Но с моей закорючкой
всё выглядело гораздо авторитетней. Я всё время занимался внешней
разведкой.
Там были мои интересы, моя жизнь. А эти бумаги проходили как
дополнительные связи подследственных с иностранными разведками. Конечно,
за отказ могли бы и меня, но не этого я боялся. Я делал дело, которое,
кроме меня, не сделал бы никто. Вся страна сидела в тюрьме. Конструктора
на зоне делали самолёты и оружие, ученые открытия. Вот только разведкой
заниматься, сидя за колючей проволокой, не разрешали. И так сказать, чтобы
смягчить наши переживания и еще сильнее повязать с собой, следователи
делились личными вещами, не конфискованными, но изъятыми у
подследственных. Картинки, цепочки, вазочки... Ну ты был в кладовке, всё
сам видел. Там им и место. Не на стенку же вешать. Вот список. Чьё кого, и
кто где сейчас живёт. Отдай им. Сам я не смог бы. Отомстили бы
"конторщики" и вам, и мне. А теперь я уже не их. Я думаю, тебя не тронут.
Если что, звони генералу Вутько, он выручит. А чтобы совсем гладко
получилось, постарайся всё за один день сделать.
- Хорошо дед. Я сделаю.
- Спасибо, Алешка. Детей просить, передерутся, не дай бог. Чего в грех
вводить. Всё-таки в тех картинках деньги не малые. Ну, ступай. И крикни
доктора. Что-то сердце давит.
Утром дед умер. Хоронить генерала Руденко пришли не только сослуживцы
из ГРУ, но даже некоторые партийные руководители. В 78-ом году холодная
война была в самом разгаре, поэтому по центральному телевидению о смерти
генерала не объявили. Хотя, конечно, и могли. Из уважения к человеку,
который дважды не дал разгоретьс





Содержание раздела