Галина Мария - Экспедиция
Мария Галина
Экспедиция
Электричество обычно отключали в девять утра, что, в общем-то, логично.
Свет нужен вечером, когда сидишь дома, а днем можно как-то перебиться. Опять же
работа, если ты на нее еще ходишь, потому что некоторые организации до сих пор
сидят на автономном обеспечении. Беда только в том, что в последнее время свет и
по вечерам не включали. Так что я решила использовать световой день на полную
катушку. Заехала с утра в редакцию, завезла никому не нужную статью, попила с
нашими идиотиками пустого чаю и отправилась пешочком в институт, на бывшую свою
кафедру. Вроде бы они говорили, что им понадобился для чего-то переводчик, и
просили зайти на этой неделе, но зря я суетилась — если надо идти, но не
хочется, всегда лучше не ходить, все равно ничего не выйдет.
Там, разумеется, никого не было. Во всем университете никого не было, кроме
дежурного на вахте, да и тот то ли спал, то ли помер. В этих пустых гулких
коридорах, в темных проходах, упирающихся либо в глухие тупики, либо в мутные,
годами немытые окна, можно было снимать фильмы ужасов — звук моих же собственных
шагов так неприятно отражался от стен, что я невольно начала красться на
цыпочках. При этом разгулявшееся некстати воображение здорово меня подводило:
все казалось, что за спиной кто-то старательно имитирует каждое мое движение, и,
понятно, не прекрасный принц. В общем, я была рада, когда вновь выбралась на
улицу — черт с ним, с переводом.
Там, снаружи, тоже было пусто. Голые ветки обледенели и терлись друг о
друга. Ветер пытался содрать объявление у входа — новенькое, яркое, оно уже было
слегка ободрано по углам. Текст не пострадал — оно было очень прочно приклеено.
"Порядок — это жизнь!
Комитет спасения — это порядок!
Вступайте в отряды Комитета спасения!"'
Притом, как всегда, за этим завлекательным текстом, как и во множестве
подобных ему (они в последнее время начали появляться на столбах и стенах, как
разноцветная плесень), больше ничего не следовало — ни телефона, ни адреса.
Рядом висели еще объявления — помельче, на бумаге поплоше, написанные от
руки:
"МУЖСКАЯ РАБОТА ДЛЯ ТЕБЯ!
Ты — настоящий мужчина и ищешь работу?
Итальянская улица 8, кв. 40 спросить Мишу.
Оружие свое".
"Продаются или меняются свечи и кирасиновые лампы".
Так и было написано — "кирасиновые". Плоховато у нас с родной языкой.
Тучи, которые давно нависли над заливом, наконец-то разразились снежным
зарядом, да таким плотным, что, когда он рухнул на город, на порт, на старую
площадь, где ветер разносил вдоль стен какой-то случайный мусор, даже дышать
стало трудно. Зима в этом году выдалась холодная и затяжная, весна все никак не
наступала, хотя уже была середина марта. Все летние запасы были уже подчищены, в
магазинах одна гнилая картошка, цены в коммерческих ларьках просто дикие, а
продуктовую карточку у меня украли. Может, оно и к лучшему — она все равно была
поддельная, а за подделку теперь и шлепнуть могут. Одним словом, ходила я
постоянно голодная, и потому мне все время было холодно. Еще мне было холодно
потому, что левый ботинок подтекал. Вода дырочку найдет.
Бытует такое мнение, что на годы войны, разрухи и гражданских катаклизмов
по какому-то зловредному капризу природы обычно выпадают очень суровые зимы. На
самом деле это не так, конечно. Зимы выпадают разные. Просто они тяжелее
переносятся из-за постоянного недоедания и застарелой усталости — вот и кажется,
что они тянутся вечно. Потому и запоминаются лучше.
А тут еще из-за всех неу
