Библиотека в кармане -русские авторы

         

Гацунаев Николай - Концерт Для Фортепияно С Оркестром


НИКОЛАЙ КОНСТАНТИНОВИЧ ГАЦУНАЕВ
КОНЦЕРТ ДЛЯ ФОРТЕПИАНО С ОРКЕСТРОМ
Андрей взглянул на часы, выключил аппаратуру и устало по-
тянулся, вскинув над головой руки. Ныли виски. Пощипывало
глаза. Во рту стояла противная сухость от дюжины выкуренных
сигарет. Он поднялся с кресла - узкоплечий, по-юношески
стройный в облегающей джинсовой паре, - одернул куртку и,
подойдя к окну, приоткрыл форточку. Тотчас в комнату дохнуло
резкой, обжигающей свежестью морозной ночи.
Из окна открывалась величественная панорама на посереб-
ренные лунным сиянием снежные пики и мрачноватое ущелье, в
глубине которого мерцали едва различимые отсюда огоньки гор-
нообогатительного комбината. Там, внизу, еще только начина-
лась осень, а здесь уже давно выпал снег, и ртутный столбик
неизменно опускался по ночам на несколько делений ниже нуля.
Погода стояла великолепная, но Рудаков знал, что со дня
на день зима здесь обоснуется капитально, снежные заносы
поднимутся вровень с крышей, и, чтобы добраться до площадки
с приборами, надо будет каждое утро пробивать в сугробах
глубокие траншеи. Прекратится сообщение с "большой землей",
останется только радиосвязь, и в случае чего рассчитывать
придется только на самого себя.
Вообще-то крайней необходимости зимовать на снеголавинной
станции не было. Приборы и аппаратура могли работать в авто-
матическом режиме. Но, во-первых, автоматика, как правило,
выходила из строя в самое неподходящее время и для ее ремон-
та приходилось снаряжать целую экспедицию, а во-вторых, Анд-
рей сам изъявил желание зимовать на станции и, как его не
отговаривали, настоял на своем. Хотелось побыть наедине с
самим собой, проверить силы, убедиться, что душевное равно-
весие вернулось к нему полностью и навсегда. В конце концов
он имел на это право. На базе знали это, и разрешение было
получено. И тут неожиданно для всех Борька Хаитов, никогда
прежде не тосковавший по лаврам Робинзона, заявил, что отп-
равится на снеголавинную станцию вместе с Андреем. Казалось,
Рудаков откажется от напарника, но он только пожал плечами.
...В ту февральскую ночь ничто поначалу не предвещало ка-
тастрофы. В сложенном из неотесанных камней камине уютно
потрескивали поленья. Из транзисторного приемника лилась
негромкая музыка - по "Маяку" передавали концерт для фор-
тепьяно с оркестром Рахманинова. Аппетитно пахло свежесмоло-
тым кофе. Галина постукивала посудой на кухне, накрывая стол
к ужину.
Она только что вернулась с обхода, раскрасневшаяся от мо-
розного ветра, отдала мужу тетрадку с записями, смахнула ве-
ником снег с валенок и, раздевшись, отправилась на кухню.
Андрей сравнил показания приборов с записями автоматов, пе-
редал сводку на базу, пожелал дежурному синоптику спокойной
ночи и выключил аппаратуру.
- Рудаков! - негромко окликнула из кухни Галина. Они были
женаты уже больше года, но ей по прежнему нравилось называть
его по фамилии.
- Иду.
- Не слеши, Рудаков. С ужином придется подождать.
- Тесто не взошло?
- Про тесто забудь до oтпуска. Поедем к маме, она тебя
обкормит печеньем.
- Тогда в чем дело?
- В сводке. По моему, последняя цифра неправильная.
- Сто восемьдесят семь? - Андрей заглянул в журнал.
- Да. У меня записано двести с чем-то.
- Посмотрим. - Рудаков раскрыл тетрадь и отыскал нужную
запись. - Ты права, двести четырнадцать.
- Вот видишь.
- Что "вот видишь"?
- Кто-то из из нас напутал.
Она почти неслышно пересекла комнату у него за спиной,
мягко ступая в вязаных носках, сняла с крючка дубле





Содержание раздела