Библиотека в кармане -русские авторы

         

Гацунаев Николай - Не Оброни Яблока


НИКОЛАЙ КОНСТАНТИНОВИЧ ГАЦУНАЕВ
НЕ ОБРОНИ ЯБЛОКА
Аксиому грустную очень
Принимай как есть и не сетуй:
Есть дорога из лета в осень.
Нет дороги из осени в лето.
Всю ночь оба не сомкнули глаз.
Он то ходил по застекленной веранде, низко опустив голову
и вслушиваясь в монотонный шорох дождя за открытыми окнами,
то, сидя в плетеном кресле у стола, курил сигарету за сига-
ретой.
Внизу, на шоссе, изредка проносились автомашины, и по
звуку мотора можно было безошибочно определить, какая спешит
вверх, к Яблоницкому перевалу, а какая вниз, к захлестнутому
дождевыми потоками Яремче.
Она лежала в спальне, не зажигая огня, укрывшись до под-
бородка клетчатым шерстяным пледом.
Все было сказано еще накануне, и теперь они молча думали
каждый о своем, и, сами того не подозревая,- об одном и том
же...
- Едешь? - спросила она за ужином.
- Да. - Он раздраженно опустил на стол стакан с недопитым
кефиром. - Ты против?
Она пожала плечами.
- Нет. Просто мне не хочется, чтобы ты ехал туда.
- Ты знаешь, куда я еду?
- Разве ты не говорил?
- Нет. - Он пристально посмотрел ей в лицо. - Речи об
этом не было.
Она вздохнула.
- Значит, я догадалась сама.
За тридцать лет супружеской жизни следовало бы привыкнуть
ко всему, но ее способность угадывать невысказанные мысли
всякий раз застигала его врасплох. Самый, казалось бы, близ-
кий человек - жена в чем-то неизменно оставалась для него
загадкой, и это с годами все больше тяготило его и раздража-
ло.
- Ну хорошо, допустим, - начал он, сам еще толком не
зная, что "допустим". - Допустим, я действительно еду в Хи-
ву. Ну и что? Хочешь, поедем вместе?
- Нет! - испуганно возразила она, и, словно защищаясь,
вскинула перед собой ладонь. - Поезжай один, раз решил.
- Черт знает что! - буркнул он скорее удивленно, чем рас-
серженно, отодвинул стул и ушел на веранду. В глубине души
он надеялся, что она в конце концов выйдет к нему и примире-
ние состоится, хотя знал почти наверняка, что она этого не
сделает.
И она действительно не вышла.
Раздражение улеглось. И дождь перестал за окном, и стало
слышно, как капает с листьев, и внизу на шоссе торопливо
шлепают по лужам запоздалые автомашины.
Уютно устроившись в кресле, он достал из пачки очередную
сигарету, но прикуривать раздумал и, положив на край столеш-
ницы, наверное, уже в сотый раз за последние несколько лет
мысленно задал себе вопрос: кто же она такая, женщина, с ко-
торой он вот уже три десятка лет состоит в браке и которую
до сих пор так и не смог понять до конца?..
Они встретились в пятидесятом году в клинике Института
имени Филатова, где он мучительно медленно приходил в себя
после очередной операции, которая должна была вернуть ему
зрение.
По утрам сочный баритон профессора Бродского осведомлялся
о здоровье пациента, заверяя, что самое трудное уже позади и
дела идут на поправку. Профессорскому баритону вторил дис-
кант медсестры, то и дело справлявшейся, что бы пациент хо-
тел иметь на завтрак, обед и ужин, и певучей скороговоркой
сообщавшей ему "все за Одессу", в которой он находился уже
больше года и которую представлял себе только по рассказам
медсестры да по веселому треньканью трамвая, то и дело про-
бегавшего мимо института в Аркадию и обратно.
Профессор виделся ему низеньким, круглым человечком, неп-
ременно в очках и с лысиной, а медсестра - крохотной пучег-
лазой девушкой с громадным горбатым носом и шапкой черных
отчаянно вьющихся волос.
Какими они были на самом деле, он не знал, как не зна





Содержание раздела