Гансовский Север - Пробужденье
Север ГАНСОВСКИЙ
ПРОБУЖДЕНЬЕ
С тех пор прошел год, главный герой истории, Федор Васильевич
Пряничков, уже пережил все связанное со своим внезапным величием и
падением, успокоился, отключился. Случай можно не держать в тайне.
Познакомим прежде всего читателей с личностью самого Федора
Васильевича (или Феди, как он рекомендует себя при знакомстве). Работает
Пряничков в журнале , заведует отделом антирелигиозной
пропаганды. Издание это, как известно, бойкое - в конце концов за что ни
возьмись, все имеет отношение либо к знаниям, либо уж наверняка к жизни.
Поэтому народ в редакции и отделе толчется разнообразный - от академиков и
школьников даже до каких-то вовсе диких странников, из которых один
утверждает, что своими глазами зрил на Таймыре дыру, доходящую до центра
Земли, а второй веером рассыпает на столе лично им сделанные фотографии
господа бога. Со всеми - независимо от возраста, званий и заслуг - Федя
держится одинаково, к любому посетителю сразу начинает адресоваться на
. Но не оттого, что испытывает симпатию, а просто давая понять, что не
придает этому человеку значения. Он вообще придает значение только тем,
кого никогда не видел.
Честно говоря, в редакции давно подумывали, что Пряничкову не худо
было бы перейти в другой журнал. Вероятно, работнику печати должна быть
свойственна способность зажигаться, а у Феди вид всегда сонный, даже не
совсем сонный, а какой-то скучный и разочарованный. Хотя ему всего немного
за тридцать, такое впечатление, будто он давно всем перегорел и понял, что
из всего ничего не выйдет. А если даже и выйдет, то тех, кто против, не
переубедишь. О чем с ним ни заговорить, Пряничков все знает, сразу
подхватывает вашу тему и тут же на месте ее приканчивает. Орудует он двумя
постулатами: во-первых, , а во-вторых, .
С авторами Федя разговаривает неохотно, вынужденно, глядя при этом в
сторону и перебирая что-нибудь на столе. Никогда он не похвалит даже
принятую им самим статью, поэтому, даже напечатавшись в его отделе,
человек не получает удовольствия.
Неизвестно, что именно сделало Федю Пряничкова таким, но, похоже, что
он вообще никаких чувств не испытывает. Обрати его внимание на
девушку-красавицу, угости рюмкой старейшего армянского коньяку, дай
побывать на концерте Рихтера или на первенстве Москвы по боксу, где
новичок срубает олимпийского чемпиона - на все в ответ только унылое
. Будто стенка между ним и миром.
Роста он среднего, внешности тоже средней. На летучках и разных
собраниях либо помалкивает, либо присоединяется к большинству выступавших.
Живет, в общем, наполовину или на треть. Вроде не проснувшись.
И надо же, чтоб именно на Федю попал в редакции тот приезжий с
вещмешком.
Случилось это в четверг 15 июля в прошлом году. Жарища тогда, как все
помнят, стояла в Москве сатанинская. В квартирах на солнечную сторону
жизнь была вообще невозможна, в квартирах на теневую - возможна лишь на
ограниченном пространстве между вентилятором и бутылкой пива из
холодильника. Каждый, кто мог, бежал, естественно, из столицы на озеро
Селигер, на Рижское взморье или Алтай - рассказывают, что несколько
журналистов-между-народников укрылись от жары аж в Сахаре. Опустела и
редакция . В большой комнате, где, кроме Фединого,
помещались еще отделы быта и не совсем точных знаний, остался один только
Пряничков за своим антирелигиозным столом.
Хотя утром в тот четверг прошла коротенькая гроза, никакого
облегчения не получилось, и в полдень, окончательно замороченный духотой
