Гарин-Михайловский Николай Георгиевич - Гимназисты (Семейная Хроника - 2)
Николай Георгиевич Гарин-Михайловский
Гимназисты
Из семейной хроники
Переиздание двух первых книг из цикла автобиографических повестей
прогрессивного русского писателя конца XIX в. Н.Г.Гарина-Михайловского.
Для старшего школьного возраста.
Содержание
I. Отъезд старых друзей в морской корпус
II. Новые друзья и враги
III. Мать и товарищи
IV. Гимназия
V. Журнал
VI. Вервицкий и Берендя
VII. Пропойцы
VIII. Экзамены
IX. Семья Корнева
X. Пикник
XI. Дорога
XII.
XIII.
XIV.
XV.
XVI.
XVII.
XVIII.
XIX.
XX.
XXI.
XXII.
XXIII.
XXIV.
I
ОТЪЕЗД СТАРЫХ ДРУЗЕЙ В МОРСКОЙ КОРПУС
Однажды осенью, когда на дворе уже пахло морозом, а в классах весело
играло солнце и было тепло и уютно, ученики шестого класса, пользуясь
отсутствием непришедшего учителя словесности, по обыкновению разбились на
группы и, тесно прижимаясь друг к другу, вели всякие разговоры.
Оживленнее других была и наиболее к себе привлекала учеников та группа,
в центре которой сидели Корнев, некрасивый, с заплывшими глазками,
белобрысый гимназист, и Рыльский, небольшой, чистенький, с самоуверенным
лицом, с насмешливыми серыми глазами, в pince-nez на широкой тесемке,
которую он то и дело небрежно закладывал за ухо.
Семенов, с простым, невыразительным лицом, весь в веснушках, в
аккуратно застегнутом на все пуговицы и опрятном мундире, смотрел в упор
своими упрямыми глазами на эти движения Рыльского и испытывал неприятное
ощущение человека, перед которым творится что-нибудь такое, что хотя и не по
нутру ему, но на что волей-неволей приходится смотреть и терпеть.
Это бессознательное выражение сказывалось во всей собранной фигуре
Семенова, в его упрямом наклонении головы, в манере говорить голосом
авторитетным и уверенным.
Речь шла о предстоящей войне. Корнев и Рыльский несколько раз ловко
прошлись насчет Семенова и еще более раздражили его. Разговор оборвался.
Корнев замолчал и, грызя, по обыкновению, ногти, бросал направо и налево
рассеянные взгляды на окружавших его товарищей. Он уж несколько раз
скользнул взглядом по фигуре Семенова и наконец проговорил, обращаясь к
нему:
- Если б и не знал я, что отец твой военный, то можно угадать это по
твоей осанке.
Семенов удовлетворенно, но в то же время выжидательно оправился, и лицо
его приняло еще более официальное и важное выражение.
- Полковник? - спросил Корнев.
Семенов кивнул головой.
- Я видел его... Денщиков бьет?
- Если виноват, спуску не даст.
- Вот этак, - сказал Корнев и, скорчив свирепую физиономию, идиотски
скосив глаза, сунул кулаком в воздух.
Все рассмеялись.
- Ты, конечно, тоже будешь военный? - спросил Рыльский.
- Об этом еще рано теперь говорить, - ответил, еще более надувшись,
Семенов.
- Дело тятькино, - рассмеялся Рыльский.
Семенов злобно покосился на него и сдержанно ответил:
- Что ж делать? настолько еще не развит, что признаю власть отца.
- Понятно, - с комичной серьезностью поддержал его Рыльский и опять
рассмеялся.
- Настолько глуп, что в бога верю... Терпеть не могу поляков за их
чванливое нахальство.
- Это к прежнему счету, - продолжал тем же тоном Рыльский, - немцев не
терплю за их возмутительное высокомерие, французов - за их пустое
легкомыслие...
- Собственно, это очень характерно, - вмешался Корнев, - ты, значит,
все нации, кроме русской, не любишь?
- Вовсе нет.
- Ну, кого же ты любишь?
Семенов подумал.
- Испанцев, - ответил он.
- Ты видел хоть одного испанца? - спросил Корнев так, что все
рассмеялись.
- Я и Америки не видел... По-твоему, з
