Гефтер М - Мир Миров - Российский Зачин
М.Гефтер
Мир миров: российский зачин.
1994
Предуведомление
МИР МИРОВ - откуда и что ОН?
Наитие... Ребус... Развязка долгих сомнений... Гипотеза и непреложность - в
двух ипостасях сразу...
Пожалуй, последнее. Притом, что сначала непреложность: либо ОН, либо НИЧТО.
И лишь затем - гипотеза, которая противится тому, чтобы я вернул ей
первичную яснолобость, когда еще можно было изъяснить себя, свой тупик и
свой лаз наружу иначе, чем невнятицей.
Порой мне кажется, что ОН всегда был со мной и во мне - с тех пор, как
впервые услышал звук пионерского горна. Звук, имевший еще и вкус ни с чем
не сравнимого крымского озона.
Рядом же, выкликая и задвигая тот первообраз, - его двойник-антипод.
Духота, спирающая грудь. И черная пленка перед глазами. Она закрывает окно,
книжную полку, родные лица, предупреждая, что жизнь на исходе, и я уже не в
силах удержать ее ни одним из доселе известных мне слов.
Горн и озон - свобода. Самая сладкая - обманная. Черная пленка - опознание
неволи. Самой страшной - добровольной.
Нет, их не споловинишь, ту свободу и ту неволю. Им - объясниться, отыскав
для этого место и время. Место, которое не заготовить впрок. И Время, какое
само загадка. Без предела оно, пока струятся песчинки, или уже в обрез, на
исходе?..
Между предсмертью и возвращением в жизнь - минуты (укол, еще и опять), а
после - месяцы, годы.
Выполз. Дотянулся до стола. Через не могу стал писать - вроде близкое к
прежнему, но уже не вполне то, хотя и не вовсе другое. Слова - те - не
хотели остаться в одиночестве. Им требовался напарник в неизведанном еще
мною поступке. Я застревал в этой перепутаннице причин и следствий. Тогда
на выручку явился ритм.
Ритм исподволь сделался высшей инстанцией. Это он, еще немым протестом,
неиссякшим контузионным следом, не то чтобы даже отклонил, скорее,
уклонился от льготного билета в Оттепель. И это он, не вполне
подведомственный мне, оспорит покаяние, настаивая на иных словах, более
долгих и более совестных, а может, и более проницательных: расположенных
ближе к непредсказуемому будущему.
...Сизиф без камня - ведь не просто персонаж, лишенный сюжета, но еще и
игра с собою, профанация, которую не столь уж трудно загримировать под
стенания заблудшей души. А камень с Сизифом, но без горы - не бутафория ли,
не музейный экспонат?
Так все же гора в заглавных? Заново открываемая, мучительно влекущая -
вверх и только вверх?
В недуге я пропустил краткий взлет Хрущева, радости фестивального
побратимства. Все тогдашнее приходило с опозданием. Спустя сорок или около
того лет хочется верить: запоздание было даром судьбы. Оно же - фора.
Шаг, еще один и еще. Осиротевший, ищу родню. Запрет на чуждое, отторжение
чуждых не ушли в одночасье, отступая с боем и обнажая пространство, которое
могло бы так и остаться пустым, если б не дано ему было превратиться в
поприще.
В поприще вопрошания, где каждый ответ - ступенька в глубь Вопроса.
Невеликое поприще, но мое. И не в единственном числе - я. Раздвинулся
напарниками-совопрошателями.
...Что более неуклюже, несоразмернее, чем культ личности? А более
неожиданное, чем третий мир? Связи будто нет, прямой во всяком случае.
Окольная же не довольствуется современностью. Тянет в истоки. К домашним,
за которыми и в которых - Мир.
Неприметно, а потом все явственней, все различимее рушились затверженные
средостения эпох и станов, замещаясь встречами былых несовместных - их друг
с другом и с инакоживущими вновь.
Забыть ли, как пришли ко мне вселенс
