Гергенредер Игорь - Послесловие К Сборнику 'комбинации Против Хода Истории'
Послесловие автора к сборнику повестей под общим названием
"Комбинации против Хода Истории"
Я родился в сентябре 1952 в семье русских немцев. Место рождения - город
Бугуруслан Оренбургской области. Сюда были депортированы мои родители,
которых в 1941, по причине национальности, выселили из мест проживания.
Родители провели пять лет в так называемой Трудармии - за колючей
проволокой лагеря.
Моему отцу Алексею Филипповичу Гергенредеру было почти пятьдесят, когда
родился я. После смерти Сталина он получил разрешение преподавать в
средней школе русский язык и литературу. Никто вокруг не знал, что
трудармейский лагерь был не первым его местом заключения. Не знали и того,
что много лет назад он уже бывал в Оренбуржье: воевал здесь за идеалы
Белой России.
Мне было двенадцать, когда я, в очередной раз, заговорил с отцом о
кинофильме "Чапаев". В нём меня впечатляло зрелище "психической атаки".
Красиво шли густые, сплошь офицерские, цепи... Отец остро, внимательно
посмотрел на меня своими глубоко сидящими глазами, помолчал - и взял с
меня слово хранить строжайшее молчание о том, что он мне расскажет.
"Офицеры, говоришь... Их аксельбанты тебе тоже понравились?"
Мне живо вспомнились шнуры, свисающие с погон, и я подтвердил: конечно,
понравились, почему же нет?
Так вот, объяснил отец, аксельбанты носил только флигель-адъютант -
офицер связи: один на полк. Как же это удалось собрать тысячи
флигель-адъютантов? И почему исключительно они должны были идти в
"психическую атаку"?
Я узнал, как не хватало Колчаку офицеров для командирских должностей:
какая уж там отдельная офицерская часть... Ничего подобного "психической
атаке" и в помине не было.
Отец коснулся другого историко-героического фильма. "Эпохальную"
киноленту "Броненосец "Потёмкин" я к тому времени посмотрел не однажды.
Там толпу обречённых на расстрел матросов накрывают брезентом. Это
глупость. Дрянная, тухлая выдумка. Такое немыслимо в практике экзекуций -
накрывать брезентом осуждённых, да ещё согнанных в гурт.
Когда все вокруг питались этой брехнёй, восторгались ею, я слушал
рассказы отца о его жизни...
Летом 1918, гимназистом уездного города Кузнецка, он вслед за двумя
старшими братьями вступил в антибольшевицкую Народную Армию Комуча,
которую возглавил популярный в Поволжье белый партизан полковник
Н.А.Галкин. Отец стал рядовым 5-го Сызранского полка 2-й добровольческой
стрелковой дивизии. До шестнадцати лет ему оставалось около полугода.
Он прошёл тяжёлый, грустный путь отступления от Волги до Ангары,
участвовал в боях под Оренбургом в январе и в апреле-мае 1919, в сражении
на реке Тобол в сентябре того же года, в других боях. Дважды был ранен.
Когда пала столица колчаковской Сибири Омск и стала очевидной
неизбежность разгрома, судьба послала ему возможность уехать в Америку. Но
он ею не воспользовался. Освобождённый по ранению от службы, отец тем не
менее возвратился в свою отступавшую часть, находившуюся под командованием
генерала Владимира Оскаровича Каппеля.
За Каппелем шли самые стойкие. Красные были не только за спиной, но и
впереди. Лютовали сибирские морозы, свирепствовал тиф - Каппель умер в
этом страшном походе. Отец рассказывал, как несколько дней добровольцы,
сменяясь, несли на носилках впереди колонны его замёрзшее тело.
Отец заболел тифом и был оставлен под Иркутском на станции
Иннокентьевская. Лёжа на вокзале на полу с мёртвыми и полумёртвыми, попал
в плен к красным. Они не узнали, что он был добровольцем, и поэтому он
