Глебов Михаил - Эксперимент Кальвиса
Михаил Глебов
Эксперимент Кальвиса
Пока единственным достоверным фактом во всей этой истории может
считаться лишь то, что 6 января 1763 года было воскресенье.
С утра день выдался удивительно ясным и солнечным для этого промозглого
времени года, когда Вена, казалось, погружалась в зимнюю спячку Только что
закончилась месса в соборе святого Стефана; из центральных дверей
бесконечным потоком выходили прихожане. Улица Грабен и площадь Угольного
Рынка были полны гуляющих горожан. Проезжали кареты и коляски, раздавались
приветствия, детский смех. Во всех церквах звонили в колокола.
Примерно в половине четвертого, когда большинство венцев предавались
послеобеденному отдыху в кругу семьи, некоторые могли заметить
ослепительно белую вспышку, исходящую откуда-то с восточной стороны
небосклона. Спустя несколько мгновений донесся глухой рокот, напоминающий
раскаты грома.
- Гроза? В январе, при совершенно безоблачном небе?
Этот вопрос был задан одним венским нотариусом, по всей вероятности,
самому себе, поскольку в гостиной особняка на Кернерштрассе он был один.
Грузный старик с двойным подбородком в этот час сидел у камина и дремал,
держа на коленях раскрытый томик сочинений Лютера. Услыхав гром, он
поднялся и подошел к окну.
По небу неслись рваные черные тучи, которые быстро сгущались. Вот уже
шпиль Шоттенкирхе совершенно скрылся во мгле. Повалил снег, да такой
обильный, что через некоторое время площадь и окрестные переулки,
черепичные крыши и каменные кружева на церковном фронтоне были укутаны
белым пушистым покрывалом.
Нотариус с изумлением взирал из окна на разбушевавшуюся январскую
стихию. Быстро стемнело. Когда стоявшие в углу часы пробили четыре, он
подошел к письменному столу и позвонил в колокольчик. Вошедший слуга, уже
предугадывая приказ хозяина, внес канделябры и зажег свечи.
Жители Вены, привыкшие к капризам январской погоды, не придали особого
значения вспышке, грому и последовавшему за ними внезапному снегопаду. На
другой день снег растаял, и главной темой светских бесед стал блестящий
прием в Хофбурге, который император дал в честь прибывшего в Вену
французского посланника.
Замок князя Миклоша Эстергази в Эйзенштадте был полон необычного, даже
для предпраздничных дней, оживления. То и дело подъезжали экипажи и
фургоны, слуги тащили рулоны материи, цветочные гирлянды, сундуки и доски.
В огромной центральной зале стучали молотками плотники, сколачивая
балдахин над праздничным столом. На кухне суетились повара, уже начавшие
приготовления к пиру. Ожидались добрые три сотни приглашенных из Вены,
Зальцбурга, Будапешта, Брюна и Триеста.
Дело в том, что на 10 января 1763 года была назначена свадьба старшего
сына хозяина замка - Антона и Марии Терезии Эрдеди, юной красавицы,
наследницы несметного состояния одного из самых прославленных графских
родов.
Хозяин замка, князь Миклош Великолепный, снискавший славу покровителя
искусств, с особым нетерпением предвкушал день своего триумфа - ведь
совсем недавно он заключил договор с новым вице-капельмейстером,
сочинявшим превосходную музыку. Кроме того, для участия в торжествах была
специально приглашена из Болоньи труппа итальянских певцов.
В малом зале, где был расположен орган, обрамленный позолоченными
декоративными решетками, репетировали музыканты. Возглавлял их молодой
человек лет тридцати с живым, проницательным взглядом черных глаз и
энергичными движениями. Это и был недавно назначенный вице-капельмейстер -
Франц Йозеф Гайдн.
- Еще раз
