Головачев Василий - Хроновыверт
ВАСИЛИЙ ГОЛОВАЧЕВ
ХРОНОВЫВЕРТ
Фантастическая повесть
Докончить фразу он не успел, в рубке над пультом зажегся алый транспарант: "Тревога степени А" и приглушенно взвыл ревун. Лозински отвернулся от собеседника, не дожидаясь команды Центра, ткнул пальцем в грибок кнопки экстренной готовности. Последовавшие вслед за этим минуты прошли в молчании: автоматика корабля отрабатывала вводную оперативных постов Центра: люди - четверо в рубке, десять в отсеке десанта и еще десять в отсеке отдыха - ждали своего часа.
Экран оперативной информации выстрелил очередью пылающих цифр и знаков. Пульт управления, темный до этого момента, ожил и принял вид разноцветного панно, меняющего узор с калейдоскопической быстротой.
Корабль включил все чувствительные элементы, превратился в чудовищный нервный орган, реагирующий на малейшие изменения окружающей обстановки в радиусе сотен тысяч километров. Компьютер крейсера за секунду проглотил еще несколько порций кодированной информации и начал действовать задолго до того, как эта информация стала известна людям.
Кресла мягко, но неумолимо спеленали людей, слегка откинулись и заполнились белой пеной физиологической компенсации. Над пультом вспыхнула надпись: "Разгон в режиме Ц". Свет в рубке погас, стены растаяли, люди в креслах оказались повисшими в пустоте: под ногами налево - пепельно-серый шар Меркурия, справа - пылающий тоннель Солнца, таким оно воспринималось через светофильтры, над головой - шлейф Млечного Пути.
Шар Меркурия ушел вниз и назад, уменьшаясь на глазах. Мимо искрой света пронесло орбитальный энергоузел.
Крейсер стало болтать: влево-вправо, вверх-вниз. Вспыхнула надпись: "Выход на вектор вызова". Дрожь и болтанка корабля ушли в корпус.
Желудки людей вернулись на места.
Через две минуты кресла заняли начальное положение, физиопена испарилась с легким шипением. Над пультом раскрылся квадрат виома оперативной связи, обрел цвет и глубину. На командира смотрело суровое лицо дежурного Центра.
- "Славутич", вы на луче целеуказания. Экспресс-старт вызван чрезвычайными обстоятельствами: станция "Солнце-7" провалилась в хромосферу Солнца над полюсом. В нашем распоряжении около часа, точнее - пятьдесят шесть минут.
Через семь минут снимем дистанционный контроль траектории, дальше пойдете по пеленгу.
- Экипаж станции?
- Двадцать человек: по десять мужчин и женщин, один из них ребенок.
- Что?!
- Это Боримир Данич, наверное, слышали о таком?
- Ясно, - после некоторой заминки сказал Лозински и повернул голову к собеседнику, с которым разговаривал четыре минуты назад; им был командир десантной группы спасателей Климов. - Готовься.
Виом оперсвязи свернулся в жгут и погас. На пульте зажглись слова: "Пять минут до финиша. Пеленг тверд".
- Эс-у-эн-о-эн, - сказал сидевший справа бортинженер-один Олег Малютин, что на жаргоне инженеров спасательного флота "означало: "Силовые установки и энергооборудование - норма".
- Эс-эс-жэ-о-эн, - эхом отозвался бортинженер-два Булат Апхазава, что переводилось: "Система связи и жизнеобеспечения - норма".
- Гуд, - коротко отозвался командир.
- Десант - готовность ноль, - сказал Климов. - Объект операции - станция "Солнце-7".
- Принято, - отозвался динамик интеркома. Десант слышал все, о чем говорилось в рубке.
- Параметры объекта на пульт, - приказал Лозински. Компьютер послушно выдал данные о станции "Солнце-7".
- Рекомендации?
- Сначала предупреждение, - ответил компьютер голосом озабоченного человека. - Защита крейсера не рассчитана на работу в условиях хромо
