Голявкин Виктор - Гора
Виктор ГОЛЯВКИН
ГОРА
Из повести "Обыкновенные дела"
Мы сошли с поезда. Отец сразу снял с лыж чехлы, распорки, зажимы,
покидал всё в свой рюкзак, закинул рюкзак за плечи, встал на лыжи и
покатил что есть мочи вдаль. Я не ожидал от него такой прыти.
Я огляделся вокруг: кругом снег, чёрный лес на горизонте и облака на
небе. Никакой дороги здесь нет, кроме железной. Я понял: тут человек без
лыж, как без рук. Я ещё возился с креплениями, а когда наконец их победил,
то отцовская спина с рюкзаком была уже далеко. Вот теперь начнётся: он всё
время впереди, а я всё время сзади.
Сейчас я его догоню. Скоро я перестал видеть лес на горизонте и
облака на небе, я видел только две полосы лыжного следа под ногами да
изредка взглядывал, как отцовская спина маячит всё дальше и дальше.
Я пёр вперёд изо всех сил, вовсю махал палками, спотыкался, вставал -
не отчаивался. За мной никто не шёл, не ехал, я никому не должен уступать
дорогу, никто не видит, как плохо я качусь на лыжах. Я катился вперёд и
всё время падал. Пусть отец не думает, что меня надо поджидать, пусть идёт
вперёд без остановки - догоню же я его в конце концов!
А он нёсся как сумасшедший и не думал останавливаться. Неужели он и
не устанет?
Я уже перестал спотыкаться. Качусь как по маслу. А он всё дальше и
дальше.
"Ну, - думаю, - как же так можно? Вместе пришли, а он всё впереди и
впереди, а я всё сзади да сзади". Тут моторчик у меня внутри как будто
включился. Я разворачиваюсь и нарочно еду в обратную сторону. Он
оглянется, меня не увидит или увидит, что я иду не в ту сторону, и тогда,
может быть, остановится. Изредка оглядываюсь, вижу, он развернулся и стал
ко мне приближаться. Вот теперь я ВПЕРЕДИ, а он сзади.
Наконец он меня догоняет, а я ему говорю:
- Физкульт-привет!
- А ты почему туда едешь?
- А ты почему туда едешь?
- Извини, Славик, - говорит папа, - я тебя совсем загнал. Увлёкся. Ты
запарился. От тебя пар столбом идёт. Надо остыть.
Сам он, по-моему, устал, а на меня сваливает.
- Отдохнём, - говорю, - если ты устал.
- Вообще-то, надо ехать в ту сторону, там самое интересное.
Едем в ту сторону. Скоро впереди перед нами показалась большая гора и
озеро, покрытое снегом. Дальше ехать вроде бы некуда, наверно, сейчас
обратно повернём.
Но отец говорит:
- Это моя любимая гора. Правда красивая? Ты не находишь?
- Ну и что? Гора как гора.
- Да это вовсе не гора, а горушка.
Я взглянул ещё раз: страшная гора, мне показалось.
- Ничего себе, почти до самого неба!
- Она тут пейзаж делает, ты не находишь? - говорит отец.
- Вообще-то, хороший пейзаж, - говорю.
- Возьмём эту горушку штурмом? Не спасуешь?
- Что ты, - говорю, - разве на неё вскарабкаешься? Да если я на неё и
залезу, а как слезу потом? Ты шутишь? Сам, если хочешь, лезь. Я тебя внизу
подожду.
Смотрю: он как сумасшедший - что это с ним? - вскочил, расставил лыжи
в разные стороны и полез на эту самую свою "горушку".
- Делай, как я! - кричит. - Слышишь? Вперёд, айда!
- Я потом, потом... - говорю.
- Да ты шутишь, какое "потом"! В кои-то веки дошли до горы. Кто может
знать, что будет потом. Давай, давай! А ну, жми за мной!
- Зачем мне лезть туда? - говорю.
- Поглядим с высоты на окрестности.
- Хорошо тебе говорить. Неужели не понимаешь: гора-то огромная, а я
маленький.
- Есть сколько угодно маленьких, которые лучше больших катаются с
огромных гор.
- Где они? Ты их мне покажи. - Между прочим, хорошо, что здесь нет
посторонних, никто не видит, как я боюсь.
Нехотя я попробовал так
