Голубев Глеб - Лунатики
Глеб Голубев
Лунатики
Начать рассказывать эту необычную историю, пожалуй, надо издалека - с
преступления, которое тогда так и не удалось раскрыть.
Помню, муж вернулся в тот вечер поздно, и я сразу увидела, что он
чем-то расстроен.
- Что-нибудь случилось, Морис? - спросила я.
- Со мной ничего. Но весьма неприятную историю мне рассказал профессор
Бикельман.
Профессор Бикельман был старым опытным терапевтом. Морис когда-то
учился у него, а теперь преподавал вместе с ним, когда мы переехали сюда,
в Цюрих.
- Ты помнишь Урсулу Егги, Клодина? - спросил Морис.
- Урсулу Егги? Это сестра, которая выходила нашего Марселя? Конечно,
помню.
- С ней случилось несчастье. Последнее время она присматривала за одной
богатой старухой, даже миллионершей вроде, некой Матильдой фон
Эрни-Альбах. У той были сахарный диабет в тяжелой форме, водянка, подагра
с сильными болями, в общем, целый букет болезней. Но старуха была еще
довольно крепкая. И вот позавчера она внезапно скончалась. Причем, судя по
всему, от инъекции большой дозы морфина, которую ей сделала Урсула Егги.
- Боже мой! Как она могла ошибиться. Ведь Урсула такая опытная сестра.
- В том-то и дело, непонятно. Хотя ей все время приходилось делать
старухе инъекции то инсулина, то всяких болеутоляющих, в том числе и
морфин, трудно понять, как она могла ошибиться. Ей предъявлено обвинение в
убийстве, в сознательном отравлении старухи, и она арестована.
- Урсула - убийца?! Но это немыслимо! Что ты говоришь, Морис? Ты ведь
тоже ее прекрасно знаешь. Вспомни, как ухаживала она за маленьким
Марселем. Была внимательней и заботливей меня, его матери.
- Тем не менее факт. Она арестована. Профессор Бикельман ее давно
прекрасно знает. Он рекомендовал ее многим пациентам, в том числе и этой
старухе. Он тоже совершенно потрясен и считает, что произошла какая-то
чудовищная, нелепая ошибка. Вот он и попросил меня помочь разобраться в
этом, зная о моих связях в суде.
- Конечно, ей надо помочь. Представляю, каково ей сейчас.
- Н-да. Завтра с утра отправлюсь к Гренеру.
Весь вечер, что бы я ни делала и о чем бы мы ни говорили, несчастная
Урсула не выходила у меня из головы. Мы давно с ней не встречались - с тех
пор, как три года назад она помогла выходить нашего сынишку Марселя,
заболевшего дифтеритом в тяжелой форме, но я сохранила о ней самые
признательные воспоминания и прекрасно ее помнила.
Хотя нет, я видела ее еще раз в позапрошлом году. Узнав от профессора
Бикельмана, что она перенесла трудную операцию, мы с Морисом навестили
Урсулу в больнице. Она нам очень обрадовалась.
Высокая, белокурая, со строгим, красивым и одухотворенным лицом,
стройная, всегда такая подтянутая, аккуратная и внимательная, в
накрахмаленном халате и белоснежной шапочке, она выглядела идеальной
медицинской сестрой, словно сошедшей с рекламной картинки. Брови у нее
всегда были тщательно подбриты, кожа на лице матовая, без единой морщинки
- было видно, что она следит за собой, хотя жила одиноко и своим
неприступным, надменным видом прямо-таки отпугивала мужчин.
Профессор Бикельман туманно намекнул однажды, что был у нее в молодости
какой-то неудачный роман, который Урсула весьма тяжело переживала, и что с
тех пор она "совершенно лишила себя всякой личной жизни, бедняжка, целиком
отдавшись благородным заботам о других людях, нуждающихся в помощи...".
В устах профессора Бикельмана это прозвучало несколько вычурно и
пышновато, но вполне соответствовало истине. Много лет Урсула преданно
ухажива
