Гончар Олесь - Берег Любви
Олесь Гончар
БЕРЕГ ЛЮБВИ
Весной н в ослепительно ясные дни раннего лета девчата из местного
медучилища проводят на территории крепости занятия по противовоздушной
обороне. С носилками, иногда в противогазах, в тяжелой спецодежде, с
сумками Красного Креста через плечо, рассыпавшись по сивому полынному
пустырю, юные медички со смехом преодолевают воображаемую радиоактивную
зону, преодолевают учебную смерть и все кого-то спасают, спасают,
спасают...
Территория между валами как будто создана для таких занятий: заросшие
бурьяном ямы, холмы. И археологи каждое лето находят тут себе работу: роют
и роют. Рядом на холмах - козы космической эры пасутся. Сооружение времен
Римской империи, а то и более древних - крепость эта давно уже никого не
отпугивает. В бойницах гнездятся птицы. На башнях туристы, исполненные
сознания своей исторической значимости, оставляют загогулины автографов.
Лишь с моря крепость еще сохраняет свой внушительный вид: издалека
открывается морякам ее силуэт на скалистой круче над лиманом, над белым
виноградным городком. Есть что-то таинственное в ее башнях память чья-то,
отзвук чьих-то давних страстей...
Где некогда римлянин или турок скрежетал зубами, таща в цитадель свою
растерзанную жертву, ныне юные студенточки-выпускницы легко и весело
порхают между валами, через стекла противогазных масок смеющимися очами
встречают и провожают прохожих.
А в перерыве между занятиями, расположившись на крепостных валах -
здесь поигрывает ветерок,- они далеко - будто стайка гусей - белеют в
своих халатиках, лакомятся мороженым, которое продает у входа в крепость
толстая тетка, она тоже в белом халате. Девчата устали, но им весело, они
довольны только что пережитым, будто и в самом деле им удалось кого-то
спасти. Пересмеиваются, острым словцом постреливают в археологов,
работающих тут же, в одной из ям. Рыцари науки, блестя голыми потными
спинами, подобно римским рабам в каменоломнях, чтото там долбят, скребут
целыми днями, ищут да ищут.
- Ну, что там у них, у античных? - подают голоса медички.- Была ли у
них любовь?
- А кино было?
- А почему же они своего поэта так далеко загнали?
- Певца любви! Ух, варвары!
Смех на стенах, ответа от археологов нет.
Будто и нс слышат, поглощенные своим. Работать приходится в духоте, яма
налита зноем. Согнуты озабоченно, редко кто и оглянется в ту сторону, где
собрались, сверкая улыбками, девушки, где загорелые стройные ножки
отдыхают в ожидании вечерних танцев.
Если случится так, что во время занятий с девчатами будет Вера
Константиновна, любимая преподавательница, то юные медички свое внимание
больше будут уделять ей. С миссией Красного Креста в далекой южной стране
была, недавно возвратилась оттуда.
- Это ведь так интересно, расскажите нам что-нибудь еще, Вера
Константиновна, о золотой Венгалии, где наши журавли зимуют...
Это ведь страна поэтов, страна вечной любви, вечной весны, черных глаз,
ослепительных улыбок, лебединых рук женских, умеющих околдовывать,
зачаровывать даже змей... Вот она стоит торчком, гигантская рептилия,
головой поводит, следит за танцовщицей, которая совсем близко перед ней
тоже извивается по-змеиному, поводит плечами, переливается телом, трепещет
вся, будто разгоряченная цыганка в своих широких юбках...
А Вере Константиновне сегодня почему-то не очень хочется рассказывать:
лицо задумчиво, глаза грустны.
А если и заговорит, то уже не беззаботный танец вихрится перед глазами
ее учениц - увидят они толпы голодных детей, измож
