Библиотека в кармане -русские авторы

         

Горький Максим - Дело С Застежками


М.Горький
Дело с застежками
...Нас было трое приятелей - Семка Каргуза, я и Мишка, бородатый
гигант с большими синими глазами, вечно ласково улыбавшимися всему и вечно
опухшими от пьянства. Мы обитали в поле, за городом, в старом
полуразрушенном здании, почему-то называвшемся "стеклянным заводом",- может
быть, потому, что в его окнах не было ни одного целого стекла. Мы брали
разные работы: чистили дворы, рыли канавы, погреба, помойные ямы, разбирали
старые здания и заборы и однажды даже попробовали построить курятник. Но
это нам не удалось - Семка, всегда относившийся педантически честно к
взятым на себя обязанностям, усомнился в нашем знакомстве с архитектурой
курятников и однажды в полдень, когда мы отдыхали, взял да и снес в кабак
выданные нам гвозди, две новые доски и топор работодателя. За это нас
прогнали с работы; но так как взять с нас было нечего - к нам не предъявили
никаких претензий. Мы перебивались "с хлеба на воду", и все трое ощущали
вполне естественное и законное в таком положении недовольство нашей
судьбой.
Иногда оно принимало острую форму, вызывавшую в нас враждебное чувство
ко всему окружающему и увлекавшее на подвиги довольно буйственные и
предусмотренные "Уложением о наказаниях, налагаемых мировыми судьями"; но
вообще мы были меланхолично тупы, озабочены приисканием заработка и крайне
слабо реагировали на все те впечатления бытия, от которых нельзя было
чем-либо поживиться.
Мы все трое встретились в ночлежном доме недели за две до факта, о
котором я хочу рассказать, считая его интересным.
Через два-три дня мы были уже друзьями, ходили всюду вместе, поверяли
друг другу свои намерения и желания, делили поровну всё, что перепадало
кому-либо одному из нас, и вообще заключили между собой безмолвный
оборонительный и наступательный союз против жизни, обращавшейся с нами
крайне враждебно.
Мы весьма усердно отыскивали в течение дня возможность что. ни то
разобрать, распилить, выкопать, перетаскать, и если таковая возможность
представлялась, то сначала довольно ревностно принимались за работу.
Но потому, должно быть, что в душе каждый из нас считал себя
предназначенным для выполнения более высших функций, чем, например, копание
помойных ям или чистка их,- что еще хуже, прибавлю для непосвященных в это
дело,- часа через два работы нам она переставала нравиться. Потом Семка
начинал сомневаться в ее надобности для жизни.
- Копают яму... А для чего? Для помоев. А просто бы так лить на двор?
Нельзя, вишь. Пахнуть, дескать, будет. Ишь ты! Помои будут пахнуть! Скажут
тоже у безделья-то. Выброси, например, огурец соленый - чем он будет
пахнуть, коли он маленький? Полежит день - и нет его... сгнил. Это вот
ежели человека мертвого выбросить на солнце, он, действительно, попахнет,
потому - гадина крупная.
Такие Семкины сентенции сильно охлаждали наш трудовой пыл... И это
было довольно выгодно для нас, если работа была взята поденно, но при
сдельной работе всегда выходило так, что плата за нее забиралась и
проедалась нами ранее, чем работа была доведена до конца. Тогда мы шли к
хозяину просить "прибавки"; он же в большинстве случаев гнал нас вон и
грозил с помощью полиции заставить нас докончить труд, уже оплаченный им.
Мы возражали, что голодные мы не можем работать, и более или менее
возбужденно настаивали на прибавке, чего в большинстве случаев и достигали.
Конечно, это было непорядочно, но, право же, это было очень выгодно, и
мы - ни при чем, если в жизни устроено так неловко, что





Содержание раздела