Горький Максим - Из Воспоминаний О В Г Короленко
А.М.Горький
Из воспоминаний о В. Г. Короленко
С именем В.Г.Короленко у меня связано немало добрых воспоминаний, и,
разумеется, я не могу сказать здесь всего, что хотелось бы.
Первая моя встреча с ним относится к 88 или 89 году. Приехав в
Нижний-Новгород, не помню откуда, я узнал, что в городе этом живёт писатель
Короленко, недавно отбывший политическую ссылку в Сибири. Я уже читал
рассказы, подписанные этим именем, и помню - они вызвали у меня впечатление
новое, не согласное с тем, что я воспринял от литературы "народников",
изучение которой в ту пору считалось обязательным для каждого юноши,
задетого интересом к общественной жизни.
Публицистическая литература "народников" откровенно внушала: "Смотри
вот так, думай - так", и это очень нравилось многим, кто привык чувствовать
себя руководимым. А для всякого мало-мальски внимательного читателя было
ясно, что рассказы Короленко чужды стремлению насиловать ум и чувство.
Я вращался тогда в кругу "радикалов", как именовали себя остатки
народников, и в этом кругу творчество Короленко не пользовалось симпатиями.
Читали "Сон Макара", но к другим рассказам относились скептически, ставя их
рядом с маленькими жемчужинами Антона Чехова, которые уже совершенно не
возбуждали серьёзного отношения радикалов.
Находились люди, которым казалось, что новый подход к изображению
народа в рассказах "За иконой", "Река играет" изобличает в авторе
вреднейший скептицизм, а рассказ "Ночью" вызывал у многих резко враждебные
суждения, раздражая рационалистов.
С радикалами спорили и враждовали "культуртрегеры" - люди, начинавшие
трудную работу переоценки старых верований; радикалы называли
культуртрегеров "никудышниками". "Никудышники" относились к творчеству В.Г.
с подстерегающим вниманием, чутко оценивая его прекрасный лиризм и зоркий
взгляд на жизнь.
В сущности - спорили люди доброго сердца с людьми пытливого ума, и
сейчас этот спор, вызванный предрассудками людей просвещённых, является
сплошным недоразумением, ибо В.Г. давал одинаково щедро и много как людям
сердца, так и людям ума. Но всё же для многих в ту пору поправки, вносимые
новым писателем в привычные, устоявшиеся суждения и мнения о русском народе
казались чуждыми, неприятными и враждебными любимому идолу святой традиции.
Раздражал Тюлин, герой рассказа "На реке", человек, несомненно, всем
хорошо знакомый в жизни, но совершенно не похожий на обычного литературного
мужичка, на Поликушку, дядю Миная и других излюбленных интеллигентом
идеалистов, страстотерпцев, мучеников и правдолюбов, которыми литература
густо населила нищие и грязные деревни. Не похож был лентяй-ветлужаннн на
литературного мужичка и, в то же время, убийственно похож вообще на
русского человека, героя на час, в котором активное отношение к жизни
пробуждается только в моменты крайней опасности и на краткий срок.
Очень помню горячие споры о Тюлине - настоящий это мужик или выдумка
сочинителя? "Культуртрегеры" утверждали - настоящий, действительный мужик,
не способный к строительству новых форм жизни, не имеющий склонности к
расширению своего интеллекта.
- С таким субъектом не скоро доживёшь до европейских форм
государственности, - говорили они. - Тюлин - это Обломов в лаптях.
А "радикалы" кричали, что Тюлин - выдумка, европейская же культура нам
не указ - Поликушка с дядей Минаем создадут культуру оригинальнее западной.
Эти жаркие споры, острые разногласия вызвали у меня напряжённый
интерес к человеку, обладающему силой возбуждать умы и сер
