Горький Максим - Кнут Гамсун
А.М.Горький
Кнут Гамсун
Есть люди, для которых писание книг - ремесло, "средство к жизни";
когда они не лгут на человека, не показывают его хуже, чем он есть, - это
уже хорошо. Еще лучше, если они несколько, хотя бы и грубо, подкрашивают
ближнего, пусть они делают это лишь потому, что желают заслужить
благоволение читателей, я нахожу, что читателям полезно видеть себя менее
тусклыми; красивенькое оперение придает человеку сходство с петухом, а ведь
эта птица, разучившись летать, все-таки ходит по земле гордо и почтенно не
только тем, что одаряет мир миллионами яиц, но и потому также, что ею
хорошо понято культурное значение соперничества.
Есть писатели, обреченные недугом "таланта" работать "в поте лица",
побуждаемые сочинять книги беспокойным стремлением к "славе", вполне
законной и биологически оправданной жаждой выдвинуть, "выявить" свою
личность из хаотической массы "просто людей", создать в среде этих людей
атмосферу внимания и сочувствия сочинителю, утешителю, забавнику. Для таких
писателей совершенно необходимы лестные отзывы критиков, почтительные
поклоны читателей, многообещающее любопытство женщины, все прочее в этом
духе, что, охмеляя, возбуждает к дальнейшему труду. Писатели этого ряда
недолговечны и не глубоко врезают имена свои в "память веков", но это
именно они создают "литературу" в широком смысле понятия и они подобны
безыменным каменщикам, которые создавали удивительные храмы Средневековья.
Затем идут художники исключительной духовной силы, сосредоточенности и
почти чудесного духовного зрения; они обладают способностью видеть никому
не видимое, понимать никем не понятое, открывать в обычном -
необыкновенное. На их книгах лежит отпечаток внушительной и чарующей
интимности, и всегда чувствуешь что они говорят не "людям вообще", а
какому-то одному, излюбленному человеку, он один только и важен для них, он
только и может понять всю глубину и значительность их "священного писания".
Вероятно, человек этот физически не существует, художники выдумывают
его. Воображаемый собеседник исключительно понятлив и умен, ибо он - ты
сам. Не могу представить Анатоля Франса беседующего с живым
человеком-другом совершенно открыто, без пауз, требующих умолчаний и
многоточий.
Это - монументальные люди искусства, творцы "вечных книг", деспоты в
области литературы, создатели школ, течений, стилей.
Кнут Гамсун принадлежит именно к этой группе художников слова. Но и
среди них он для меня является исключением. В современной литературе я не
вижу никого, равного ему по оригинальности творчества.
Я думаю, что для него совершенно не важны, не интересны "школа",
"стиль" и вообще все то, что влачится тенью вслед за истинным искусством,
которое, точно так же, как наука, создает "вторую природу", с тем
различием, что наука заботливо окружает человека "второю природой" извне, а
искусство создает эту природу внутри нас.
Творчество Гамсуна поистине "священное писание" о людях, писание
совершенно лишенное каких-либо внешних украшений, - его красота в
неумолимой и ослепительно простой правде, которая каким-то чудом делает
написанные им фигуры людей норвежцев так же убедительно прекрасными, как
статуи античной Греции.
Он пишет не для читателей и не для единственного "излюбленного", нет.
У меня такое впечатление: о том, что Гамсун знает и чувствует, он
рассказывает кому-то и куда-то, через головы всех людей.
Рассказывая, он размышляет, но, на мой взгляд, было бы бесполезно
искать, что именно хочет утвердить
