Гравицкий Алексей - Не Плюй В Колодец
Алексей Гравицкий (Нечто)
Не плюй в колодец
Кубере, который выдрал меня из лап трагических концовок и заставил
написать что-то жизнеутверждающее с хеппи эндом :)
Тыгдым-тыгдым, тыгдым-тыгдым, тыгдым-тыгдым. Пс-ш-ш-ш-ш. Поезд
вздрогнул и замер. Ну вот и приехали. Я собрал в охапку чемодан и сумки,
поблагодарил проводницу и выскочил на перрон. Солнце, зелень, легкий
теплый ветерок. А воздух! Какой здесь воздух, особливо после города! Я с
удовольствием втянул деревенских ароматов полной грудью, выдохнул:
- Пс-ш-ш-ш, - это уже не я, это поезд.
Вагон тронулся, набрал скорость и, улыбнувшись мне на прощание милым
личиком проводницы, умчался вдаль. Я закинул сумку за плечо, поднял
чемодан и, обойдя кругом станцию потопал через поле. Идти мне километров
пять с гаком, так что пока могу подробно рассказать кто я, где я, и почему
я здесь оказался.
А все очень просто. Вон там за полем лесок, а за леском деревенька,
"Бухловкой"1 называется. В Бухловке живет мой брат, старший брат, он там
родился. А через два года родители оставили брата на попечение бабушки и
подались в город, я родился еще через три года причем в Москве (так что я
коренной москвич). Так мы и росли: я в столице, а брат в Бухловке, и хотя
нас разделяли какие-то значительные по меркам ребенка километры виделись
мы довольно часто. Потом, когда мы выросли, я стал наведываться к брату
каждое лето, а последние годы и летом у него не бывал. Так сложилось,
закрутился, завертелся... Жизнь, одним словом. Сейчас я с радостью шагал
через поле, представлял, как увижу его, как он мне обрадуется. И
обязательно удивится, я ведь не предупредил, что приеду. Так что сюрпризец
братишку ожидает.
Я прибавил ходу и почти вприпрыжку поскакал по тропинке через лесок.
Странно, сколько лет прошло, а ведь помню эту тропинку во всех
подробностях. Вон там в шесть лет с велосипеда грохнулся, коленку расшиб.
Больно было. А вон за той елкой муравейник, я как-то на него пописал, а
мураши меня покусали. И правильно, так и надо дураку сопливому, хамить не
надо было. А вон тут... Тут кончается лесок и открывается прелестнейший
вид. Вот моя деревня, вон мой дом родной. Во-он тот, шестой от угла,
зелененький с белыми ставенками и наличничками, крыша железом крытая. Я
ощутил какую-то совершенно детскую радость и, стараясь не потерять этого
чувства помчался к домам.
Вот уже и покосившийся заборчик. Тихо скрипнула калитка, я вошел во
двор и увидел брата. Он сидел на крылечке привалившись к перилам и спиной
ко мне. Я тихо подошел к брату, явился пред его светлы очи, да только
напрасно - брат спал. Я потряс его за плечо, тихонько позвал по имени. Он
вздрогнул, разлепил глаза, тупо смотрел на меня, отмахнулся, как от
наваждения, и снова закрыл глаза.
- Мишка, мать твою! - терпение лопнуло.
- Я голодный приехал, неужели ты дашь помереть с голоду родному брату?
Моя реплика подействовала лучше, чем ведро ледяной воды из колодца,
которой я признаться уже собирался его окатить. Мишка подскочил, какую-то
долю секунды еще пялился на меня, отгоняя сон, и наконец напрыгнул на
меня, обхватил стальными ручищами, забарабанил лопатами ладоней по спине:
- Колюня! Колька, черт! Ты как здесь?
- В гости к тебе приехал, - ответил я, когда мы разомкнули крепкие
братские объятия. - А ты спишь, и куда это Галка смотрит?
- Да никуда она не смотрит, - небрежно махнул рукой Мишка. - Она с
детьми на юга укатила. А я один уже неделю сижу и еще недели три сидеть
буду.
- Ты что это, серьезно?
- А то
