Григорьев Сергей Тимофеевич - Оптический Глаз
Сергей Тимофеевич ГРИГОРЬЕВ
ОПТИЧЕСКИЙ ГЛАЗ
Солдатская сказка
Весело стало в русской армии, когда она узнала в августе 1812 года,
что главнокомандующим назначен Михаил Илларионович Кутузов. Солдаты
говорили: "Едет Кутузов бить французов".
Ярче запылали в лагере русском бивачные костры.
Солдаты спешили обсушиться у костров, почиститься от осенней липкой
грязи, чтобы явиться перед новым главнокомандующим в лучшем виде.
Кутузов приехал к армии, когда она стояла в Царевом Займище, близ
Гжатска, и принял от Барклая де Толли командование. Под громкие крики
"ура" он объезжал войска, одетый в походную форму, в летней фуражке без
козырька. Коня его солдаты сразу стали называть "лошадкой": это был
смирный старый мерин белой масти. На смотру увидели, что над Кутузовым
парит орел, вестник победы. Орла заметили немногие, но говорила об этом
вся армия.
Еще солдаты заметили, проходя мимо главнокомандующего и его свиты,
что рядом с генералами, по левую руку от Кутузова, стоят три древних
старика солдата: один в старинной-треуголке, второй в кивере
екатерининских времен, а третий в мужицком треухе. Первый - бритый, с
усами, выше всех, прямой и степенный, в сапогах. Второй - широкоплечий,
коренастый, с седою бородой, в валенках, подшитых кожей. А третий -
маленький, худой, с гусиной, верткой шеей, в узорчатых лаптях и новых
онучах.
Что это за люди, узналось в тот же вечер от солдат роты, назначенной
в караул при усадьбе на реке Любогости, где поместился Кутузов...
Три старика, поставленные на таком видном месте во время смотра,
оказались суворовскими ветеранами. В сапогах, бритый - сержант Клычков; в
валенках, бородатый - капрал Федюхин; в лаптях - рядовой Пустяков.
Когда рота самогитских гренадеров пришла занять караул, суворовские
старики на кухне угощались с кутузовского стола. Гренадерам выдали по
чарке, они зажгли костры на берегу Любогости, и к ним вскоре
присоединились суворовские сподвижники: Пустяков, Федюхин и Клычков...
- Мир вашему сидению! - приветствовал гренадеров бородач Федюхин.
- Пожалуйте к нашему смирению, - ответил взводный караульной роты
Иванов. - Ребята, раздвинься, дай место почтенным старикам.
Солдаты раздвинулись, и ветераны суворовских походов сели у огня.
Клычков набил носогрейку табачком и, взяв пальцами из костра уголек,
раздул его и, закурив, смял меж пальцев в порошок.
- Видать, вы, дядюшка, огня совсем не боитесь! - польстил сержанту
один из самогитских гренадеров.
- Нам огня нечего бояться! - ответил Клычков. - Мы с генералиссимусом
Суворовым прошли огонь, воду и медные трубы.
- А с Кутузовым вам, дядюшка, вместе воевать не приходилось? Ведь,
говорят, Кутузов-то у Суворова воевать учился?..
- Было такое дело. И воевал. И то, что Михаил Илларионович у
Александра Васильевича кой-чего перенял, тоже верно.
- Вот бы Суворов - он живо с Бонапартом расправился! Верно, дядюшка?
- Суворов-то? Он, милые мои, он бы его... - нараспев заговорил
Пустяков. - С Суворовым-то мы бы...
- Ну, запел свое! "Суворов - то, Суворов - это"! - сердито перебил
Пустякова сержант Клычков. - Михаила Илларионовича тоже хаять нельзя.
Бородач Федюхин вставил свое слово:
- Молодым Михаил Илларионович побойчей был. Той важности, осанки, что
нынче, в нем не виделось...
- Поди, чай, с Суворовым не поспорил бы, - возразил солдат караульной
роты. - Суворов, слыхать, боек был, куда прочим!
- А вот раз поспорил!
- Скажи, дядюшка, как оно было...
Рассказ у сержанта Клычкова, наверное, был давно готов, и
