Григорьев Владимир - Ноги, На Которых Стоит Человек
Владимир Григорьев
Ноги, на которых стоит человек
Традиция есть традиция, и вот уже сто, сто пятьдесят, двести лет начало
занятий в Уэльском колледже отмечается с широкой помпой. Лучшие выпускники
колледжа, вырвавшиеся ныне, ну конечно же, на самые высокие посты в
корпорациях, перетряхивают гардероб, извлекают одинаковые фраки, чистят
цилиндры и слетаются в гнездо, из которого некогда выпорхнули, и не
желторотыми птенцами, а мощными птицами, готовыми к самостоятельному и
хищному полету.
Заведение принимало их из семей шестилетними сопляками и четырнадцать
лет минута за минутой вонзало в их сознание технологию, на которой
покоится современный мир. Музыка, изящное слово и прочие размагничивающие
(маразмагничивающие! - шутили воспитанники) сентиментальные излишества
начисто изгонялись из программы, ничто не мешало превращению младенца в
классного знатока производства, мужественного руководителя с каменным
сердцем и несокрушимой волей.
Согласно древнему ритуалу изюминкой торжественного утренника всегда
оказывалась некая знаменитость, прогремевшая не в технике, а, так сказать,
на стороне. Строй вытянувшихся воспитанников в возрасте от шести до
двадцати, коим посчастливилось пробиться в великий колледж, а
следовательно, присутствовать на замечательном празднике, проглатывал речь
знаменитости, каждый раз спланированную так, чтобы идея первостепенности
железных наук прошивала ее насквозь и подтверждала, опять же со стороны,
высказывания прочих ораторов.
Седые стены колледжа видывали мудрые улыбки президентов, обаятельных
ребят; трясли здесь кулаками с детскую голову короли ринга, жеманничали
звезды экрана, осенялись крестным знамением святые угодники - по одному в
сезон, да сезонов-то сколько ухнуло со дня открытия заведения! Но нынешняя
администрация, пожалуй, переплюнула все прежние. Боб Сильвер - вот кого
удалось оторвать от писания мемуаров, чтобы попотчевать собравшихся.
Когда-то это имя наводило ужас на полицейских Штатов, от севера до юга.
Не существовало преступления, которого бы не совершил неуловимый Сильвер,
всегда с блеском. Теперь постарел, отсидел сроки, кой от каких грешков
откупился - музейный экспонат! Но мемуары, которые он за бешеные гонорары
швырял на стол издателей, законно считались бестселлерами.
Понятно, что, когда грузная фигура Боба выплыла из дверей на сияющий
паркет зала, взгляды сфокусировались на этой импозантной фигуре, и, если
бы взгляды могли жечь. Боб, несомненно, в ту же секунду испепелился.
Впрочем, испепелился бы кто-нибудь другой, а уж не Боб Сильвер, кремень, а
не старик.
Выкатившись на середину, он цепким взглядом из-под насупленных бровей
оценил стоимость слушателей и, видимо, остался доволен.
- Ну, джентльмены, - прохрипел он, - вы собрались тут послушать
старика. Время терять не люблю. Выступить у вас, слышал я, немалая честь.
Не так ли, джентльмены?
Все молчали, подтверждая, что говорить перед ними и впрямь честь
немалая.
- Так вот, сынки. Правильную дорогу вы нашли. Нет нынче в жизни ходу,
коли техникой брезгуешь. Видите, левой ноги нет. - Старик ляпнул ладонью
по культе и хитро огляделся, проверяя, нет ли чужих и можно ли выкладывать
все начистоту.
- А ведь была, сатаной клянусь, была когда-то левая, толчковая нога, и
не приведи господь встретиться тогда со мной хоть самому президенту, коли
Боб Сильвер вставал не с той ноги. А вот нету! - Старик еще раз шаркнул по
культе мясистой пятерней. - А почему? То-то и оно, детки. Из рук вон плохо
налегал
