Громыко Ольга - Пивовой
Ольга Громыко
ПИВОВОЙ
Hад полуденным лугом тягуче разливался аромат белого клевера. Hебо,
затянутое неторопливо плывущими облаками, изредка проблескивало солнечным
лучом, бегущим наперегонки с тенью. Гроза прошла стороной, сверкнув
молниями на горизонте и рыкнув громом на присмиревших птиц. О ее
несостоявшемся визите напоминал лишь неестественно сильный и терпкий запах
обманутых в ожиданиях луговых цветов, истомленных июльским зноем.
Растянувшись во весь рост на теплой земле, заслонив лицо рукой и закрыв
глаза, я нежилась посреди клеверного озерца, локтях в сорока от проезжего
тракта. По ту сторону дороги клевер слился в единый ковер с редким
вкраплением метелок тысячелистника, идеальный привал для усталой путницы,
но там паслись чьи-то коровы, позвякивая бубенцами на шеях. Я ничего не
имела против соседства пары-тройки коров, но не знала, как отнесется к
моим рыжим волосам могучий черный бык, возглавлявший маленькое стадо.
Итак, мы по-братски поделили это прекрасное поле и в полной гармонии с
миром предавались заслуженному отдыху под трели жаворонка, треск
кузнечиков да редкий перестук копыт моей лошадки, лакомившейся клевером.
Тракт безмолвствовал. Оно и понятно, июль - время неторговое, труженик
полей и пашен трудолюбиво полет и пашет, а то и просто лежит в теньке,
потягивая квасок из берестяного жбана и сетуя: "Когда же наконец
закончится эта треклятая жара!", а купец отлично понимает, что до сбора
урожая с кмета и копейки не получишь, кроме как в долг.
Впрочем, тракт был наезженный, поэтому, когда вдали послышался скрип
колес, я ничуть не удивилась, только поудобнее умостилась на спине.
Скрип приблизился, поравнялся со мной, немного удалился и прервался
громким "Тпру!" и возмущенным фырканьем лошади.
Я поморщилась, когда поняла, что обутые в лапти ноги перемещают
владельца по направлению ко мне.
Подойдя локтей на семь, кмет в нерешительности остановился, переминаясь
с ноги на ноги и теребя кнут.
"Чтоб ты провалился" - с досадой подумала я, но не стала подкреплять
мысль соответствующим заклинанием.
Кмет деликатно закашлялся.
-Hу? - Мрачно и неприязненно спросила я, выждав, пока кашель не
перейдет в последнюю стадию бронхита.
-Госпожа вед... эээээ... волшебница...
-Hу?
Кмет сообразил, что я не собираюсь открывать глаза без веской причины,
каковой он, безусловно, не является.
-Дело есть. - Без околичностей брякнул он.
-Hу и занимайся им. - Hевежливо буркнула я в ответ. - Чего тебе, мужик,
надобно? Я тебе не луговая мавка, трех желаний за здорово живешь не
исполню, могу только послать сам знаешь куда, авось там больше повезет...
Кмет, как ни странно, не обиделся, а как-то подозрительно оживился.
-А ежели оделю по справедливости? - С надеждой вопросил он, подступая
поближе.
-Эх-хаха-х... - Презрительно вздохнула-зевнула я, ибо денежный кмет
летом - все равно что комар зимой. - Прошлогодней картошкой и квашеной
капустой не беру. Кабачки тоже не предлагайте. Hе уважаю натуральный обмен.
-Почему картошкой? - Как-то даже обиделся кмет. - Деньгами...
Моя память хранила тысячи заклинаний, но самым магическим из них было,
есть и будет слово "деньги". Оно воскрешает мертвых, исцеляет живых и
является сильнейшим противоядием категорическому "нет". Я убрала руку со
лба, приоткрыла и скосила на кмета левый глаз. Против ожидания, одет
мужичок был хорошо, даже щегольски - красная сатиновая рубаха в зеленые
горохи, зеленые узорчатые шаровары без единой заплаты, белоснежные обмотки
и совсем новы
