Библиотека в кармане -русские авторы

         

Гуданец Николай - Забудь, Прошу Тебя


Николай Гуданец
Забудь, прошу тебя...
- Тим, - сказал отец. - Ты опять взялся за свое?
Он стоял со свечой в распахнутом окошке. При холодном трепетном свете
его лицо казалось гипсовым.
В испуге мальчик отпрянул. Свисающие ветви ивы расступились и окутали
его темным шелестом.
- Не прячься - я все видел. Поговорить надо, Тим. Ты слышишь?
- Да... - отозвался мальчик.
- Давай сюда, сынок. Давай, пока не увидел никто. Не бойся, я тебя не
трону.
Поколебавшись, Тим покинул свое лиственное укрытие и приблизился к
окну. Отец отошел в глубь комнаты. Мальчик ступил на подоконник, соскочил
на пол и встал, понурившись. Некоторое время они молча стояли друг против
друга. Слышно было, как бесконечную ночную тишину сверлят цикады и где-то,
на другом краю спящей земли, тащится скрипучая повозка. Со вздохом
облегчения отец затворил окно, поставил подсвечник на стол и сел на
кровать мальчика.
- Я же тебя просил, Тим, - начал он. - Просил или нет?
Сын не отвечал.
- Ты не такой маленький, должен понимать. Зачем ты это делаешь?
Мальчик порывисто поднял голову. Набежавшие слезы блеснули в его
глазах.
- Папа, но почему, почему?.. Я ведь не делаю ничего плохого... Никто
даже не видел. Я осторожно, честное слово...
- Не увидели сейчас, так увидят потом, - возразил отец. - Рано или
поздно тебя заметят, и что тогда? Об этом ты подумал? Хочешь, чтобы тебя
стороной обходили, чтоб дразнили, как дурачка Фаби, так, что ли? Подумай о
нас с матерью. Как-никак, среди людей живем. Я не хочу, чтобы соседи
показывали на нас пальцем.
Ночная бабочка трепетала под слабо озаренным потолком. Она мягко
тыкалась в побелку, словно рука, накладывающая незримый шов. Потом по
стремительной спирали спустилась к свече и заплясала вокруг нее, колебля
язычок огня. Она порхала, сужая кольцо своего полета, и вдруг коснулась
пламени. Раздался еле слышный треск, словно маленькую жизнь насекомого
единым махом разорвали в клочки. Мгновение спустя обгоревшая бабочка
лежала на столе, и ее лапки судорожно комкали воздух. Потом она затихла.
- Видишь? - сказал отец. - Видишь, что с ней стало? Но тебе-то разум
дан, Тим. Ты должен понимать, что к чему. Вот вырастешь, станешь взрослым,
надо будет обзаводиться своим домом, кормить семью. Кто тебе даст работу,
если люди начнут обходить тебя стороной, как зачумленного?
- Я могу наняться в цирк, - прошептал мальчик.
- Этого еще не хватало! - от возмущения отец вскочил. - Все в нашем
роду зарабатывали на жизнь честным трудом. И прадед твой, и дед, и отец. Я
не хочу, чтобы ты стал ярмарочным трюкачом без роду и племени, без куска
хлеба и без крыши над головой. Такого позора в моей семье не будет. А о
матери ты подумал? Что, хочешь свести ее в могилу? Да? Я ведь ей ни
полсловечка еще не сказал. А ну как она узнает?
Мальчик потупился. Его маленькое сердце выворачивалось наизнанку от
горя и стыда.
Отец подошел к сыну и привлек к себе за плечи.
- Брось это дело, сынок, - заговорил он укоризненно и просяще,
поглаживая волосы Тима. - Брось. Ни тебе от этого проку, ни нам чести. Ну
пожалуйста. Забудь, что ты это можешь. Ради нас и ради себя. У тебя
когда-нибудь будут дети. Ради них забудь об этом, пожалуйста, Тим. Поверь,
так оно спокойнее. Потом ты сам поймешь, что я был прав.
Тим всхлипнул. Он ткнулся лицом в рубашку отца.
- Папа... - прерывающимся голосом проговорил он. - Папочка... Но... это
так... здорово... Если бы ты знал, как это здорово...
На груди отца расплылось мокрое и горячее пятно. Он прижимал





Содержание раздела