Гуревич Георгий - На Прозрачной Планете 3
Георгий Гуревич
На прозрачной планете
1
- А не пора ли вам, ребята, домой - в Москву? - сказал Сошин,
переступая порог.
"Ребята" - студенты-практиканты - вскочили, когда вошел начальник
партии.
- Хотелось бы все-таки видеть результаты, - начал Виктор Шатров.
- Вы сами говорили, что всякое дело надо доводить до конца, - добавила
Елена Кравченко, бойкая смуглая девушка, белозубая и черноглазая.
Конечно, давно пора было ехать, они знали это. Летняя практика
кончилась, работы не было никакой. Вот и сейчас, перед приходом Сошина,
они сидели в культбудке спиной к окну. Спиной - чтобы не глядеть на
надоевшую пустыню.
Сухая, черная, засыпанная каменным мусором, она тянулась до самого
горизонта. Уже на границе неба, на дымчатых вершинах, громоздились облака
- обманчивые облака. Все равно они таяли к полудню, не пролив ни одной
капли на жаждущую землю.
- А в Москве сейчас дожди, - сказала Елена. - Осенние, унылые,
надоедливые.
Впрочем, в голосе у нее не было уныния, скорее зависть. Дожди
представлялись отсюда такими заманчивыми.
- Москва и в дождь хороша, - подхватил Виктор. - Мостовые блестят, в
них отражаются огни - красные и желтые. Все сверкает, как будто заново
выкрашено.
- И в театрах сезон, - заключила Елена. - У подъездов толпы.
Спрашивают, нет ли лишнего билетика.
- А тебе очень хочется в Москву, Лена?
- И да и нет. Грустно почему-то. Целое лето искали, надеялись,
старались, а теперь дело идет без нас. И мы вроде лишние, никому не нужные.
Виктор кивнул, соглашаясь. Ему тоже было грустно. Вот и прошло лето,
когда каждый день они были рядом, не надо было прилагать усилий, искать
предлога для встречи. Кто знает, как сложатся их отношения в Москве. Ведь
он так и не выяснил, как Елена относится к нему. А что, если решиться
сейчас?..
- Слушай, Леночка! Мне давно надо поговорить с тобой?
Елена поморщилась:
- Но мы говорим с тобой каждый день. Сейчас тоже. Неужели надо
объявлять об этом.
- Не знаю, Лена. Временами мне кажется, что ты избегаешь меня. А ты
уверяла, что считаешь меня другом.
Елена прикусила губу. Зубы у нее были мелкие, ровные, а губы яркие, и
над верхней - чуть заметные усики.
- Ну почему я такая несчастная! - воскликнула она. - Почему я вечно
должна объяснять людям, как я к ним отношусь? Да, мы друзья, но разве
дружить - это значит разговаривать только с другом?
Виктор тяжко вздохнул:
- Ну, что ж, яснее не скажешь. Спасибо за откровенность.
В эту минуту и вошел Сошин.
Елена явно обрадовалась тому, что Сошин пришел и тягостный разговор
прерван.
- Да, задуманное надо доводить до конца, - сказал он. - Не раз проверял
на практике. В пути обязательно встречаются неожиданности, и начинаешь
сомневаться: идти ли дальше? А усталость всегда предлагает вернуться и
может продиктовать вам неверное решение. Неизвестно, найдешь ли
что-нибудь, продолжая путь, но если вернешься, нового не найдешь
наверняка. Да, я говорил, что дело надо доводить до конца. Но, по-моему,
оно уже доведено. Мы искали и нашли. Завтра буровая дойдет до проектной
глубины...
- Ну, а вдруг... - начала Елена.
- Что может быть "вдруг"? Кому-кому, а вам не к лицу сомневаться. Вы же
сами вели съемку. Хотите убедиться лишний раз, пройдем на буровую,
посмотрим, что там выдают на-гора.
Елена охотно поднялась, а Виктор отказался. Ему хотелось остаться
одному.
Когда ты один, не нужно скрывать свою боль. Некоторое время он провожал
глазами девушку, потом горестно вздохнул, вынул из сумки толстую тетрадь в
голубом пер
