Гусев Валерий Борисович - Конкур Со Шпагой
Валерий Борисович ГУСЕВ
КОНКУР СО ШПАГОЙ
Повесть
Глава 1
Дела свои Яков вел и оформлял безукоризненно, добиваясь, так сказать,
полного соответствия формы содержанию. Сколько я знаю, ему никогда их на
доследование не возвращали, никаких уточнений и доработок не требовали.
Особенно он отличался, подготавливая рукописные материалы: строчки
выписывал по линеечке, буковки как печатал - каждая из них стоит отдельно
и сливается с другими в слова, которые, в свою очередь, выстраиваются,
складываются в четкие, безупречные в своей ясности доказательства.
Зато во всем остальном натура Яшкина брала свое с лихвой: был он
неряшлив на редкость, просто катастрофически; без малейших усилий,
мгновенно, где бы ни появлялся, он неумолимо создавал вокруг себя
ужасающий необратимый беспорядок.
Помню, когда мы начинали стажировку в Званском РОВДе, ему дали только
что отремонтированный кабинет с хорошим полированным столом, со
свежевыкрашенным сейфом. Через час я заглянул к нему - помочь
устроиться...
- Закрой рот, - недовольно сказал Яков, переставляя с подоконника на
столик пишущую машинку. - Чего ты моргаешь? Не видишь, порядок навожу.
Комната, где Яшка наводил свой аховый порядок, преобразилась
беспощадно. На дверце сейфа сверкали царапины, будто какой-то нахальный
дилетант пытался вскрыть его автомобильной монтировкой или консервным
ножом ("Ключи пробовал", - пояснил Яков); со свежей и зелененькой, как
первая травка, стены длинным языком свисал цветной календарь, который
держался только на двух нижних кнопках - верхние уже отвалились. Я
попытался снова прикрепить его, но не нашел в коробочке ни одной целой
кнопки. На столе, с уже чем-то заляпанной крышкой, с выдвинутыми и
перекошенными ящиками чего только не было: молочный пакет, скособоченный
дырокол (Яшка признался, что наступил на него), молоток с кривой ручкой,
комок лохматой, безнадежно запутанной бечевки, горсть хитро, до
неузнаваемости изогнутых скрепок, огрызки карандашей и пустые стержни от
шариковой ручки. Я покачал головой и малодушно смылся...
Но, несмотря на крайнюю неаккуратность, а может быть, и благодаря ей,
Яшка легко и быстро обживался на новом месте, окружая себя своеобразным,
ни на что не похожим и в то же время каким-то наивно-добродушным,
по-домашнему теплым уютом. Рядом с ним чувствуешь себя как в хорошей,
дружной семье, где много веселых маленьких детей, где не боятся за паркет,
полировку и посуду, где неожиданному гостю всегда есть чем поживиться, где
все разбросано, все в самых неожиданных и, казалось бы, неподходящих
местах, но все под рукой, и ничего искать не надо, где в любое время тебе
рады.
Скорее всего это его свойство можно объяснить тем, что Яшка вырос без
родителей, привык полагаться только на себя и приобрел таким образом
необходимую домовитость и хозяйскую предусмотрительность. Когда бы я ни
зашел к Яшке в кабинет, у него всегда где-то в глубине ящиков стола или на
полках шкафа отыскивался сухарик, початая пачка печенья, кусочки колотого
сахара, а из-за сейфа он, дергая зацепившийся шнур, доставал,
заговорщически подмигивая, контрабандный кипятильник и поржавевшую на швах
баночку с кофе. И между прочим, это было всегда вовремя и кстати -
легонько перекусить, поболтать пять минут, отвлечься...
Яков и на этот раз позвонил мне очень удачно - я уже искал
достаточный повод, чтобы чуток передохнуть. Но тон его мне не понравился.
- Оболенский? - строго спросил он. - Щитцов говорит. Зайди ко мне.
Знаю я эти штучки, это де
