Гусев Валерий Борисович - Непонятная История
Валерий Борисович ГУСЕВ
НЕПОНЯТНАЯ ИСТОРИЯ
Рассказ
1
С утра Андрей заглянул в магазин - проверить, не отпускает ли Евдокия
водку раньше одиннадцати часов. При его появлении несколько мужиков
озабоченно вышли из очереди и, будто вспомнив неотложные дела, гуськом,
послушно, по-детски подталкивая друг друга в спины, выбрались на улицу.
Один только Тимофей-Дружок смело задержался "поприветствовать милицию". Он
браво поднес к ломаному козырьку кепчонки крепко сжатую ладонь, из которой
нахально торчал уголок смятой рублевки, вытянулся и замер, хлопая глазами.
- Ты что, выходной сегодня? - строго поинтересовался Андрей.
- Никак нет, товарищ участковый, - несу трудовую вахту на вверенном
мне участке молочной фермы.
Тимофей любил выражаться "культурно", к бранным словам относился
брезгливо, в разговоре пользовался все больше заголовками газетных статей.
- Еще раз пьяным увижу, - не стал церемониться Андрей, - оформлю на
лечение.
- Не подведу, товарищ участковый. Отвечу на вашу заботу ударным
трудом.
Он по-солдатски развернулся и, умело скрывая разочарование,
качнувшись у двери, вышел строевым шагом на крыльцо, огляделся, потом
уныло побрел на ферму.
Старая Евменовна, дотошно изучавшая у прилавка поблекшие ценники на
конфеты - решала, какие послать внукам в армию, - одобрительно закивала
головой, хоть ничего не поняла. Потом быстренько выбрала те, что "рупь
ровно", и, прижимая кулек к груди, засеменила за участковым.
Андрей, выйдя из магазина, присел на скамейку и, сняв фуражку,
положил ее рядом.
В селе было тихо. Изредка гремело ведро, падая в колодец, слышался
где-то на дальнем конце глухой стук топора, противно, с явной неохотой,
задребезжала коза у Пантюхиных. И только во всю мочь горланил запоздалый
петух председателя.
Трудно Андрею было работать. Правда, признали его сразу - сумел себя
поставить. Но ведь чуть не все сельчане - родня, друзья, знают его с
детства. Теперь вот многие держат обиду на него - не узнают при встрече,
отворачиваются, особенно после того, как повел непримиримую борьбу с
пьянством. Прежний участковый был не из местных, для всех чужой, для
каждого - понятная, законная власть. Андрей же вроде свой, должен, по
мнению многих, иногда и поблажку сделать, в положение войти. Не входит.
Правда, на селе заметно спокойнее стало, порядку прибавилось. И помощники
настоящие появились, и дружина стала работать как надо, со строгостью. Но
многие еще косятся на него, никак не поймут, что не для себя, не для
авторитета своего старается. А с другой стороны, случится что - все-таки к
нему бегут, у него ищут и помощи, и защиты, и совета. Непонятная
история...
Евменовна осторожно, как на гвоздики, присела рядом, пристроила
кулечек на худых коленках, завздыхала, косясь на Андрея, ждала, не спросит
ли сам, что ей надо.
Смолоду она была красавица редкая. И если случается, что и на склоне
лет остается что-то в человеке от былой красоты - стать ли, упругая ли
поступь, а то и свежий голос и ясная мудрость во взгляде, то Евменовна к
старости все потеряла, живая баба-яга стала: нос - крючком, подбородок
тянется к нему волосатой бородавкой, щеки ввалились, да и голос обрела
новый, как у пантюхинской козы. Даже характер преобразился, будто и душа
старела вместе с телом: была бойкая на язык - стала сварливая, легкую
живость поменяла на суетливую пронырливость, вместо общительности
приобрела надоедливость. Никто и не заметил, как веселая фантазерка и
безобидная болтушка превратилась в ярую сплет
