Дашков Андрей - Кукла
Андрей ДАШКОВ
КУКЛА
Теплым вечером она гуляла с ребенком в парке. Стояла ранняя осень, и
Кристина с наслаждением вдыхала запахи, присущие этой поре, любовалась
ковром из опавших листьев, устилавшим газоны и дорожки парка. Между
деревьями плыл сизый дым. Горьковатый аромат костров доносился до ее
ноздрей... Кристина смотрела, как ее ребенок играет с другими детьми,
останавливается, чтобы поднять с земли охапку желтых листьев, бросить их
фейерверком вверх, и радостно смеется, когда они дождем падают на него.
Потом она звала ребенка и они шли дальше, дальше, в самую глубину парка,
куда обычно никто из гуляющих с детьми не забредал.
Кристина всегда тщательно выбирала маршрут этих прогулок,
высматривая, что за дети играют впереди и, в особенности, с чем они
играют. Если то, что она видела, ей не подходило, всегда была возможность
вовремя свернуть на одну из боковых дорожек или отвлечь внимание ребенка и
вернуться назад.
Но сегодняшний вечер был просто волшебным и Кристина погрузилась в
грезы. Она брела по дорожкам, пропуская эту чудесную осень сквозь себя и
думая о тысяче вещей сразу. Ребенок шел за ней, иногда останавливаясь,
чтобы поиграть с другими детьми или рассмотреть то, что его интересовало,
а интересовало его многое: собаки, гуляющие на поводках, урны,
расставленные вдоль дорожек, старики, сидящие на скамейках, фонарные
столбы, источавшие в сгущающихся сумерках свет, подобный лунному, узоры из
листьев и узоры из теней, лежащие на тротуарах. Потом ребенок Кристины
спохватывался, искал ее взглядом и бежал за ней.
В этот вечер Кристина испытывала одновременно и тихую радость, и
одиночество, и щемящую тоску. В один из моментов она осознала, что
разглядывает мужчин, попадавшихся ей навстречу. Кристина глубоко вдохнула
свежий прохладный воздух и вдруг услышала крик своего ребенка.
Она обернулась и лицо ее потемнело. Ребенок стоял среди других детей,
а у тех была огромная кукла, почти такая же ростом, как сами малыши.
Ребенок Кристины с нежностью держал куклу за руку и звал мать. Его взгляд
выражал любовь, жажду обладания и мольбу.
Кристину шатнуло. Она вдруг почувствовала, что этот вечер закончится
плохо, но не смогла бы сказать, откуда у нее появилась уверенность в этом.
Ребенок просил у нее куклу.
- Пойдем, - сказала она.
- Мама, подари мне такую куклу, - сказал ее ребенок.
- Ну, хватит. Пойдем, - глухо и строго сказала она.
- Мама, все дети играют с куклами, - сказал ее ребенок.
Этот аргумент показался ей слишком взрослым. Она внимательно
посмотрела на маленькое существо, стоявшее перед ней.
- Качели, - предложила Кристина, уже зная, что все это безнадежно.
- Я хочу куклу, - упрямо сказал ее ребенок.
- Мороженое, - теряя терпение, произнесла Кристина.
- Я хочу куклу, - печально повторил ее ребенок. Его лицо уже исказила
гримаса - предвестница будущей истерики.
Ничего нельзя было изменить.
- Пойдем, - сказала Кристина почти со злостью, взяла ребенка за руку
и повела домой. "Я сама во всем виновата. Сама во всем виновата", -
крутилась в ее голове одна и та же неотвязная мысль. Она вела ребенка к
дому и уже не замечала ничего - ни печальной красоты увядающего мира, ни
любимых запахов, ни смутно знакомых лиц. Плач ребенка заставлял ее сердце
болезненно сжиматься, но какой-то темный инстинкт требовал, чтобы она
оставалась твердой...
Дома ребенок еще долго капризничал и отказался съесть то, что она
приготовила на ужин. Но Кристина и сама себе не могла бы объяснить со всей
определенност
