Дашкова Полина - Вечная Ночь
ВЕЧНАЯ НОЧЬ
Полина ДАШКОВА
Анонс
Убита дочь известного эстрадного певца, пятнадцатилетняя Женя Качалова.
Что это - месть? Деньги? Конкуренция? Или спасение ангела, как считает сам убийца?
Поисками маньяка-философа занимаются следователь Соловьев и его бывшая одноклассница - судебный психиатр доктор Филиппова.
...Он сидел, но завалился набок. Рот широко открыт, глаза вытаращены. - Это я! Где я? Почему? За что?
Я же все сказал! Сквозь нарастающую волну новых звуков, сквозь вой, плач, хохот и вопли ужаса, чистый детский голос пропел ему прямо на ухо:
«Здравствуй, детка, пора умереть,
Ты же так не хотела стареть,
Уходи, улетай, умирай.
Ждет тебя кокаиновый рай».
И бездна нам обнажена
С своими страхами и мглами,
И нет преград меж ей и нами –
Вот отчего нам ночь страшна!
Ф.И.Тютчев
ГЛАВА ПЕРВАЯ
- Вам хочется стать маленькой девочкой, хочется, чтобы кто-то погладил по голове, почесал за ушком, поправил одеяло, почитал сказку, непременно страшную. Вы любили в детстве страшные сказки?
А помните, в пионерском лагере ночами, в темной палате, истории про черное пятно, красный рояль? Из рояля вылезла мертвая рука, сначала задушила дедушку, потом бабушку, потом маму, папу. И наконец дочку.
Вы представляли себя этой самой дочкой. У вас замирало сердце в ожидании ледяной руки, которая тянется к горлу. На острых суставах налет влажной голубоватой плесени.
Пальцы, длинные и гибкие, как черви. Железные когти, едва уловимый аромат тления. Ну, доктор, что же вы молчите?
Доктор Филиппова Ольга Юрьевна шла по темному пустому переулку, и в голове у нее звучал хриплый баритон. Она не могла заставить его заткнуться и пыталась верить, будто нарочно вспоминает во всех подробностях беседу с одним из своих пациентов.
Он всего лишь пациент, не более. Один из сотен несчастных, которых ей пришлось лечить за пятнадцать лет работы.
- Психиатрия не лечит, вы же знаете. Максимум, на что способна эта ваша наука, - сделать из человека животное, из животного - растение. Овощ. Вы хотите стать овощем, Ольга Юрьевна?
Нет. И я тоже - нет. Так что, пожалуйста, не надо пичкать меня никакой психотропной отравой. Я не буду буянить, честное пионерское. Кстати, вы ведь тоже были пионеркой?
Галстук гладили каждое утро. Его надо было намочить, отжать. Помните запах мокрой горячей ткани, которая шипит под утюгом, и гнусный голос по радио: «Доброе утро, ребята!
В эфире «Пионерская зорька!» Сейчас точно такие же голоса щебечут рекламу в метро. У меня от этого бодрого щебета воспаляются барабанные перепонки и рвотные массы подступают к горлу. А у вас?
Ольга Юрьевна подняла капюшон меховой куртки, спрятала лицо в высокий ворот свитера. Еще пару дней назад солнце было теплым, по утрам пели птицы, почки набухли, и казалось - все, конец зиме.
Вместо надоевшей куртки - легкое светлое пальто, вместо толстого шарфа - шелковый платок. Но вдруг случилась гроза, черная туча обрушила на город колючую ледяную крупу. К ночи прояснилось, ударил мороз.
Опять тяжелая куртка, свитер.
Апрельские заморозки похожи на предательство. Во всяком случае, по отношению к доктору Филипповой это точно предательство. Позавчера она отогнала в автосервис свой старенький «Жигуль»-шестерку, и теперь надо пилить пешком от метро, поскольку она не может себе позволить выложить сто пятьдесят рублей на такси.
Ветер сдувал капюшон, приходилось придерживать его рукой. Ольга Юрьевна забыла надеть шапку и перчатки, рука заледенела, пальцы ныли и не разгибались.
Вокруг не было ни души. Центр Москвы, начало перво
