Дедюхова Ирина - Сказка О Двух Воинах-Джидаев
Ирина Дедюхова
СКАЗКА О ДВУХ ВОИНОВ-ДЖИДАЕВ
Едут, значит, два воина-джидая по степи. А место, надо вам сказать,
глухое, жилья по близости не наблюдается. И Луна, которая только что
бежала за нашими воинами вслед, скрылась, главное, чо-то. Но настоящему
воину-джидаю все это, безусловно, до фонаря, но как-то не по себе. Едут
дальше, о своем, воинском думают. Один думает про другого: "Какая же он
все-таки сволочь! Достал, блин!" И, действительно, на предыдущей стоянке
этот другой свою джидайскую фляжку с тонизирующим джидайским питьем
выжрал, да и еще и у своего товарища значительно так флягу ополовинил.
Отвернуться, блин, нельзя. Вылилось само, говорит. Едет, песни поет,
мордой в холку джидайского коня тычется, опять поет, хорошо его, значит,
тонизирует. И песни все у него какие-то противные, как и сам он весь, но,
с другой стороны, пускай лучше поет. А еще лучше бы заткнулся.
Девочка красивая
В кустах лежит нагой.
Другой бы изнасиловал,
А я лишь пнул ногой.*
Второй-то воин-джидай был, конечно, евреем. Так уж получается, что если
взять двух джидаев, один из них обязательно оказывается евреем. Звали его
Лев Михайлович Рудинштерн, а того подлеца - просто Васька Корейкин. Ну,
известно, что джидаи на задания Великого Магистра парами выезжают. Там же
надо спина к спине драться! Долго притираются друг к другу, говорят. Сам
Лев Михайлович ни за что бы возле этого Васьки отираться не стал, но это
из вредности диспетчер-джидайка Комарова Татьяна Сергеевна ему удружила.
Поставила к нему Корейкина в пару и говорит: "Вот тебе, Левушка, за нас с
тобой! Помни теперь меня вечно!"
Ну, конечно, кто из нас без греха? А этот, Васька Корейкин который, он
раньше мичманом в Кронштадте служил. Много про него можно было бы
рассказать, да не стоит. Например, как он поехал провожать домой матроса,
выпили они на посошок на вокзале, а уже потом Василий почему-то проснулся
в поезде, подъезжающем к Воронежу. Вернулся только через неделю и то,
потому что Магистрат Великого ордена Джидаев в счет аванса деньги по
телеграмме выслал.
И в этот раз, главное, из-за этого гада они тут оказались. Распределяют
задания джидаям, значит, а у Льва Михайловича как раз четыре отгула было.
Он уже настроился на одну джидайку, чтобы помедитировать вместе, а тут его
напарник подвел по-крупному. "Ой, - кричит, - как интересно! В степи-то у
Последнего Предела умертвия опять зашевелились! Давно большого дела у нас
с тобой, Левка, не было! Вот повеселимся!" Это уж вообще, конечно.
Едут теперь, значит. Лев Михайлович свою неудачную карьеру начал
вспоминать, чтобы как-то настроить себя на подвиг. Мама у него хорошая
была. Все просила Льва Михайловича стать скрипачом или математиком. Но в
джидаях тогда хорошо дополнительные отсеки давали на центральных
платформах, швыдроглотов, ну, и пайку дополнительную. Мама тоже, смешная
такая! Вот как, интересно, она собралась жить без трех швыдроглотов,
которые теперь ее обслуживали, все ее желания выполняли? При мысли о
швыдроглотах у Льва Михайловича даже немного поднялось настроение. Очень
кстати тогда джидаи завоевали их планету. А что, в принципе, швыдроглотам?
Им ведь без разницы, где жить. И такие, главное, обходительные, хобот в
лепешку разобьют, лишь бы твое желание исполнить!
Ой, мама дорогая! Играл бы сейчас на альте где-нибудь на дальних
платформах среди столиков с блюющими Васьками Корейкиными! Или еще того
лучше! Попал бы на платформу по изучению Гильбертовых пространств в
общежитие математ
