Дворкин Эдуард - Приговор
Эдуард Дворкин
Приговор
Началось с того, что школа, которую ему предстояло окончить, в одночасье
сгорела, и Александр Александрович Забродин, тогда еще просто Коля, был
переведен в коммерческую структуру на должность разъездного агента.
К руке Забродина прикрепили цепь, на другом конце которой болтался
непроницаемый чемоданчик. Его следовало доставлять в заданную точку, иногда за
многие тысячи километров, и там опорожнять перед клиентом. После этого можно
было возвращаться.
Александр Александрович (Коля) получал у начальника предписание и шел в
бухгалтерию. Бухгалтерша Лия Дормидонтовна, немолодая одышливая женщина с
добрыми материнскими глазами, по-своему отметила безусого и безбрового (после
пожара) парня. Она сажала Забродина рядом, водружала ему на плечо свой
массивный бюст и как бы невзначай забрасывала на колени юноше коротковатую
полную ногу. Иногда она кусала его в шею. От бухгалтерши зависело все. Она
могла вообще не дать денег на поездку, и тогда Александру Александровичу
пришлось бы идти пешком или добираться поездостопом. Могла, расшалившись,
выдать вместо рублей монгольские тугрики или вьетнамские донги, но могла
подбросить и лишний миллиард или собственноручно набить ему карманы золотыми
слитками. Забродин никогда не перечил Лие Дормидонтовне, он привязался к ней и
охотно терпел ее милые чудачества.
Однажды, отработав уже год или полтора и заслужив первый орден, Забродин
возвратился из очередной поездки и узнал, что Лия Дормидонтовна приговорена к
расстрелу.
- Приговор приведен в исполнение? - содрогнулся он.
- Нет, - ответили сослуживцы. - Мы ждем тебя.
Они крепко подхватили Забродина под локотки и повели в подвал учреждения.
Полустертые склизкие ступени привели их в большой каменный мешок. Внутри было
прохладно, ярко горели лампы дневного света. Александр Александрович увидел
всех сотрудников организации, были среди них и уже не работавшие пенсионеры.
Возбужденно переговариваясь, люди смотрели в одну сторону. Там, у дальней
стены, привязанная веревками к торчащим прутьям арматуры, стояла Лия
Дормидонтовна. Она была бледна, неудачно накрашена и выглядела хуже обычного.
Ей совершенно не шло какое-то белое мешковатое платье, явно с чужого плеча.
- А-а, вот и он! - обрадовались в толпе.
К Александру Александровичу подошел начальник. Забродин впервые видел его в
маршальской форме с жезлом. Начальник снял болтавшийся у него за спиной
короткоствольный карабин и протянул его юноше.
- Не хочу! - предчувствуя ужасное, тоненько закричал Александр Александрович.
- Ты должен застрелить ее! - объяснил начальник. - Так гласит должностная
инструкция, и кроме того - такова последняя воля покойной.
Александр Александрович протестующе замахал руками и спрятал их за спину.
- Стыдитесь, молодой человек! - сказала Забродину старушка пенсионерка, бывшая
руководительница первого отдела. - Люди ждут!
Толпа зашумела. Александру Александровичу вложили в руки оружие. Лия
Дормидонтовна ободряюще улыбнулась ему и запела "Интернационал". Пальцы
Забродина дрожали, и первые пять выстрелов ушли "в молоко".
- Вычтем с вас за перерасход патронов! - пригрозил молодому человеку новый
бухгалтер.
Александр Александрович прицелился получше и сразил Лию Дормидонтовну наповал.
На третий день в организации был объявлен субботник по уборке территории, и
тело Лии Дормидонтовны вывезли на кладбище.
Похороны были пышные и торжественные.
Сослуживцы один за другим говорили о больших заслугах покойной перед
учреждение
