Дмитрук Андрей - Морская Пена
Андрей Дмитрук
Морская пена
Фантастическая повесть
I
В саду своего дворца, под цветущими олеандрами, сидел на краю
бассейна, свесив ноги в воду, поэт Ман Парсейя. Теплый ветер, осыпавший в
воду темно-розовые лепестки, не мог пошевелить его седых волос,
напомаженных и тщательно распределенных по лысине. Голый, с рыхлой спиной и
грубой складкой на затылке, Ман внимательно следил за крошечными розовыми
парусами. Время от времени не глядя протягивал руку - и краснокожая рабыня
подавала стакан с ледяным питьем. Справа юная мулатка (фаворитка, холеный
шелковистый зверек), стоя на коленях, держала поднос с кофейником,
виноградом и наркотиком.
Части хозяйского белья и костюма были доверены двум белянкам с Севера,
ждавшим поодаль, сидя на корточках. За спиной Мана красовался,
перемигиваясь с рабынями, другой любимец, мальчик лет четырнадцати,
ювелирным веером отгонял он от господина мух, а вообще исполнял обязанности
домашнего гонца.
Созерцая лепестки, Ман полностью отдавался легкой, рассеянной игре
ума. Игра влекла его путаными тропами воспоминаний, расцвечивала дремлющее
сознание внезапно вспыхивавшими образами. Затем язычок пламени гас, и опять
наступало причудливое дремотное блуждание, подобное погружению в сон. Вот
уже седьмой день сидел он так над бассейном, поднимаясь только с вечерней
прохладой; предыдущие вечера были заполнены диктовкой новой поэмы;
нынешний, приближаясь, рождал тревогу, поскольку обещал быть пустым.
Толстые прихотливые губы Мана, медленно разжавшись, прошептали лучшее из
вчерашних восьмистиший. Стало холодно. Распугивая грезы, возвращалась
способность видеть все вокруг как оно есть, и это было так же больно, как
бывает, когда не дают забыться после бессонной ночи. С раздражением отвел
он глаза от розовых и золотых бликов.
Шелестели облитые солнцем буйно цветущие кусты, перешептывались над
ними кроны пиний, бронзовые статуи, точно ящерицы, выглядывали из кружевных
папоротников.
Неслышно явился на другом краю бассейна стражник в кожаных шортах, с
бляхой на голой груди и доложил, преклонив колено, о прибытии высокородного
Индры Ферсиса.
Грузный Ман вскочил с неожиданной легкостью, не прибегая к помощи
рабов. С боковой дорожки уже доносились звуки быстрых, решительных шагов
племянника. Поэт едва успел всунуть ноги в сандалии и набросить пушистое
покрывало - пускай его стареющее тело не омрачает взор юноши.
Индра крепко обнял дядюшку, обдав запахом драгоценных благовоний. Ман
с наслаждением прижался к нежной щеке, затем слегка отстранил юношу и
восхищенно осмотрел его с головы до ног. Синеглазый, белозубый Индра с
крупным и горбатым, как положено Избранному, носом, с губами и щеками
крепкими, как яблоко, широкоплечий, затянутый в кожаную форму Гвардейской
школы, стыдливо переминался на длинных мускулистых ногах.
- Какое счастье - видеть таких, как ты! - нараспев и немного в нос,
как большинство интеллектуалов, заговорил Ман.- Скажи, сколько женщин уже
перерезали себе вены из-за тебя?
Курсант усмехнулся чуть самодовольно.
- Сегодня ты вообще кстати. Мне не хватает вдохновения для новой
поэмы, нужны какие-то новые, живые, сильные впечатления...
Обняв Индру за плечи, хозяин повел его тенистыми полянами, где
громоздились замшелые глыбы камня и алели над петлявшим в траве ручьем
душистые султаны огромных цветов. Негры отводили перед ними ветки, один из
них вовремя лег в ручей, и спина его послужила мостиком. Стайка рабынь шла
позади, а балованный мальчишка-гонец носился кру
